Цюрихский бунт |L’émeute de Zurich

Империалистическое швейцарское правительство прогнило до мозга костей, говорил Макс Дэтвилер 15 ноября 1917 года, забравшись на фонтан на Гельвецияплац в Цюрихе. Его внимательно слушали несколько сотен человек, среди которых было много членов Социалистической молодежной организации. Они симпатизировали Октябрьской революции, которую только что совершил их цюрихский товарищ Ленин, и мечтали о приходе к власти социалистов.

Радостно приветствуя Декрет о мире советского рабоче-крестьянского правительства, Макс Дэтвилер призвал собравшихся остановить работу военных заводов. Под гимн «Интернационал» разросшаяся до тысячи человек толпа направилась в сторону ближайших оружейных фабрик Scholer & Co и Leroi & Co и добилась того, что рабочих отпустили домой. Заводы встали.

Полиции удалось арестовать Макса Дэтвилера только на следующий день, когда он снова появился на том же месте у фонтана с призывами устроить революцию. Возмущенные демонстранты бросали в полицейских камни, а потом до утра требовали освободить Дэтвилера.

Газета NZZ вспоминает в своем материале историю столетней давности неслучайно. Именно заметка NZZ в ноябре 1917 года стала катализатором дальнейших трагичных событий. В злополучной статье говорилось, что Дэтвилер угрожает общественной безопасности, поэтому государство должно его обезвредить. Около тысячи человек пришли к редакции NZZ, чтобы выразить свой протест, и забросали булыжниками один из пропускных пунктов. Невольно вспоминается поговорка о том, что булыжник – это оружие пролетариата.

Камнями дело не ограничилось. Жертвами выстрелов стали четыре человека: полицейский, 19-летний молодой человек, мужчина из профсоюза деревообработчиков и женщина, которая случайно погибла от предупредительного выстрела полицейских, выйдя на балкон дома. Беспорядки завершились, когда прибывшие на помощь полиции три армейских батальона установили пулеметы на Гельвецияплац. Во время «ноябрьского путча» Дэтвилер был под арестом, а позже говорил, что акция должна была быть мирной, и возлагал ответственность за гибель людей на армию и полицию.

Среди арестованных оказались десятки членов Социалистической молодежной организации. Социалистическая партия тут же дистанцировалась от этого крыла, которое своей недисциплинированностью и театральными акциями приносило одни неприятности.

Пересказ тех событий заканчивается в статье NZZ упоминанием заключения врачей о том, что Макс Дэтвилер был признан психически нездоровым. Но сама история на этом не заканчивается.

Был ли Дэтвилер действительно душевно нездоров, непонятно: доступ к истории его болезни все еще закрыт, поэтому опровергнуть постановление врачей пока невозможно. Известно только то, что Дэтвилер первый раз попал в психиатрическую клинику за отказ принести присягу из-за своих пацифистских взглядов. Убежденный толстовец, он старался следовать принципу «непротивления злу насилием» и не признавал военные действия. Но человека, который не расставался с белым флагом и все время повторял, что понятие швейцарского нейтралитета противоречит торговле оружием, никто не принимал всерьез.

Пятьдесят лет спустя Дэтвилер отправился в архив, чтобы заново прочитать, как ноябрьские события 1917 года освещались в прессе. В своем дневнике он позже напишет, что в репортажах NZZ ничего не говорилось о том, что требования закрыть военные фабрики было формой протеста против длившейся несколько лет войны в Европе. По его словам, народ тогда устал от убийств невинных людей по экономическим и политическим причинам. Его угнетало, что и в 1967 году в мире продолжались войны – на этот раз во Вьетнаме.

Войны не прекратились и в 2017 году, а историки по-прежнему не дали однозначной оценки ни Русской революции, ни ноябрьским событиям в Цюрихе. Дон Кихот XX века, борец за мир, радикальный пацифист, романтизирующий революцию идеалист или обыкновенный сумасшедший? Кем были Макс Дэтвилер и другие герои тех событий, нам еще предстоит понять.