Расстанется ли Художественный музей Базеля со своим «Таможенником»? |Le Kunstmuseum de Bâle, va-t-il se séparer de son « Douanier » ?

Что греха таить – СМИ любят сенсации, особенно сейчас, когда от всех требуют рентабельности. Чем краше словцо, чем привлекательнее заголовок, тем больше номеров будет продано, тем больше «лайков» получено. К счастью, есть еще журналисты, не утратившие привычку во всем идти до самой сути. К таковым безусловно относится женевский арт-критик Этьен Дюмон, известный своими энциклопедическими знаниями и острым языком. Увидев заголовок «Базельский Художественный музей отказывается вернуть картину с неясным прошлым» и не найдя в опубликованном под ним тексте доходчивых разъяснений, он засомневался и решил провести собственное расследование, не удовлетворившись, в отличие от своих коллег, перепечаткой пресс-релиза музея – рассказанная им история гораздо интереснее скупого на подробности текста.

Разумеется, нашим читателям не надо объяснять, что под прозвищем «Таможенник» скрывается Анри Жюльен Фелис Руссо, или просто Анри Руссо,  знаменитый французский художник, один из самых известных представителей наивного искусства или примитивизма. Он родился 21 мая 1844 года в городке Лаваль в департаменте Майен, в семье жестянщика. Не окончив среднюю школу, поступил на военную службу, на которой провёл четыре года. Был освобождён от дальнейшей службы после смерти отца, чтобы иметь возможность материально поддерживать овдовевшую мать. В 1868 году Руссо поселился в Париже, где получил место на государственной службе. На следующий год женился на Клеманс Буатар, дочери столяра. С 1871 года служил налоговым инспектором в акцизном управлении Парижа, за что и получил прозвище «Таможенник», прилепившееся к нему на всю жизнь.

А жизнь его, как и большинства гениев, была несчастной, полной утрат любимых им людей. Несмотря на то, что о растущей популярности художника свидетельствовал банкет, данный в его честь Пабло Пикассо в 1908 году при участии большинства ведущих художников и критиков, Руссо, скончавшийся в сентябре 1910 года, был похоронен в общей могиле на не считавшемся престижным кладбище Баньё. В 1911 году, на Салоне независимых прошла ретроспектива его работ, о которых год спустя очень лестно отозвался Василий Кандинский и которые сейчас стоят баснословных денег. Вот мы и добрались до сути.

Этьен Дюмон установил, что в центре разбирательства, тянущегося с 2021 года, находится картина Анри Руссо «Поэт и его муза», на которой в 1909 году он изобразил поэта Гийома Аполлинера и его любовницу Мари Лоренсин. Украшение коллекции Художественного музея Базеля, это полотно было приобретено им в 1940 году, в Швейцарии, у графини Шарлотты фон Везделен. И вот сейчас наследница графини – так и видится «Пиковая дама», не правда ли? – хочет вернуть себе картину, оцениваемую сегодня в порядка пятидесяти миллионов швейцарских франков. Речь не идет о возвращении конфискованного нацистами произведения искусства, поскольку бабушка истицы смогла провести его через границу, но об особой ситуации, которая по-немецки называется «Fluchgut » и которая обозначает положение, когда имущество продается эмигрантом по цене, ниже рыночной в силу острой денежной необходимости. Понятие это в юриспруденции недавнее, границы его достаточно размыты, так что их установление зависит от мастерства адвокатов сторон.

В ответ на просьбу истицы провести расследование, музей так и поступил, представив  результаты в июне 2022-го. После чего наследница и подала запрос о реституции. На это музей не согласился. Заявив, что, учитывая сложное положение на рынке искусства в 1940 году, бывшей владелице картины была выплачена тогда справедливая сумма, он тем не менее выразил готовность вступить в переговоры, которые с тех пор уже начались.

Что дальше? В соответствии с «Вашингтонскими принципами» 1998 года, которые подписала и Швейцария, должно быть найдено «справедливое решение», то есть определена некая денежная сумма, размер которой не будет разглашаться. «В отличие от конфискованного искусства, art en fite относится к произведениям, которые владелец смог продать в безопасной стране, например, в Швейцарии, из-за нацистских преследований. При этом он мог назначить цену и вести переговоры», говорится, в частности, в пресс-релизе базельского музея.

При принятии «справедливого решения» речь не идет о благородных жестах. Главное его достоинство в том, что оно раз и навсегда закрывает дело: истец, согласившийся с установленной суммой, не может вновь начать разбирательство. Теоретически можно предположить наличие нескольких наследников, и тогда может возникнуть проблема, но скорее всего бенефициару просто придется поделиться.

Странно, что, помимо Этьена Дюмона, никто, кажется, не задался вопросом, кем была эта самая Шарлотта фон Везделен. А ведь найти информацию не трудно, поскольку швейцарское издание Weltwoche уже писало об истории с «Поэтом и его музой» в ноябре 2013 года, а в немецкой Википедии о ней есть довольно обстоятельная статья. Шарлотта, урожденная Райхенхайм, родилась в Берлине в 1877 году в семье богатых евреев, принявших христианство. Увлекшись коллекционированием, в 1902 году она вышла замуж за банкира Пауля фон Мендельсона-Бартольди, племянника знаменитого композитора, который был еще богаче ее. Супруги, отличавшиеся авангардными вкусами, в то время более распространенными в Германии, чем во Франции, приобрели работы Хуана Гриса, Пабло Пикассо и Анри Руссо. Шарлотта жила в ультрасовременном «дворце», построенном архитектором Бруно Полем, писала статьи для художественного журнала. Но в 1927 году супруги развелись.

Шарлотта недолго оставалась одна. В 1930 году, то есть, когда ей было уже за пятьдесят, она снова вышла замуж – за графа Георга фон Везделена, присоединив к богатству титул.

Из статьи Кристофа Хайма в бернской газете «Бунд» от 16 января 2024 года Этьен Дюмон выяснил, что счастливый (второй) избранник Шарлотты принадлежал к невшательскому роду Петипьер, его предки были возведены в дворянство королем Пруссии. В момент прихода Гитлера к власти Шарлотта чувствовала себя надежно защищенной от зверств нацистов: она была христианкой, швейцаркой и графиней. Но петля затягивалась все туже, и в 1938 году она эмигрировала в Женеву. Одна, без мужа. Ее огромные финансовые ресурсы быстро иссякали, личное имущество Шарлотты было конфисковано в Германии. Постепенно она начала продавать то, что ей удалось забрать с собой.

Стоит добавить, что в 1941 году Кунстхаус Цюриха купил у графини «Портрет Пьера Лоти» Руссо, картину Пикассо розового периода «Играющий на органе», плюс еще несколько мелочей, включая одну работу Сислея. По мнению музея, это была хорошая сделка для Шарлотты, поскольку во время войны рынок вновь оживился. Не факт, что сама продавщица разделяла такое мнение, ведь за своего Пикассо она получила лишь 11 тысяч франков, а не 20, как хотела. Обе картины по сей день находятся в Цюрихе, а Кунстхаус пока никак не участвует в ведущихся переговоров.

Чем же кончится базельская история? По мнению Этьена Дюмона, картина Руссо скорее всего останется в Базеле, поскольку Шарлотта не продавала ее под дулом пистолета, а оказалась, со своим швейцарским паспортом, побочной жертвой нацизма, каких было множество. Но тут возникает не столько юридический, сколько моральный вопрос: честно ли поступил музей, воспользовавшись хорошо известными ему финансовыми трудностями женщины, пусть и состоятельной?  При каких обстоятельствах музей не должен спекулировать на финансовых нуждах коллекционеров, наследников или художников? Можно ли считать злоупотреблением ситуацию, при которой центр современного искусства требует от художника пожертвовать работу в дополнение к той, за которую он заплатил? А ведь такая практика считается чуть ли не общепринятой.

Что вы думаете об этом, дорогие читатели?