Как Швейцария отпустила нацистского военного преступника |Comment la Suisse a laissé échapper un criminel de guerre nazi

Не так давно мы рассказывали вам о памятнике солдатам Вермахта, стоящем на площади Кура, столицы кантона Граубюнден. А сегодня предлагаем вашему вниманию еще один эпизод, связанный со Второй мировой войной.

Даже жители Швейцарии могут не знать о существовании деревни Сен-Женгольф и одноименной коммуны в кантоне Вале, на берегу Женевского озера, близ Франции – граница между странами проходит по реке Морж. Граница эта возникла в 1569 году, после чего церковь св. Женгольфа, основанная еще в 640 году, оказалась на французской территории. На швейцарской же стороне находится замок, в котором расположился Музей традиций и барок Женевского озера,  конечная станция линии Сен-Женгольф – Ле-Бувре –Монте – Сен-Морис Швейцарских федеральных железных дорог и футбольное поле. Несмотря на такое формальное разделение, обе коммуны практически образуют единый населенный пункт, что логично, ведь и французская половина по-прежнему носит историческое название – Сен-Женгольф. Название это промелькнуло в швейцарской прессе год назад в связи с тем, что в местной школе-интернате приютили украинских сирот, однако информация о трагедии, случившейся в прошлом веке в этом живописном местечке, население которого не превышает тысячу человек, нам не встречалась до тех пор, пока о ней не написала газета Le Temps.

Так вот, ровно 80 лет назад, 23 июля 1944 года, нацистский отряд поджег французскую часть деревни Сен-Женгольф. В составе отряда был тип по имени  Бернхард Исбах, сержант Schutzstaffel, подразделения, более известного как СС. Именно он совершенно сознательно и хладнокровно застрелил пятерых из шести заложников, убитых в деревне в тот день. Термин, выбранный швейцарскими властями для описания этого человекообразного существа, красноречив: «Schweinekerl», то есть буквально – сын свиньи, в более вульгарном переводе – сын шлюхи, а в привычном русскоязычном варианте – сукин сын.

Два профессора преподавания истории из Высшей педагогической школы Цюриха, Йонас Дишль и Кристиан Матис, посвятили случаю Бернхарда Исбаха и других нацистов, которые также были причастны к резне в Сен-Женгольфе, статью «Как справиться со „Швайнекерлем“?, опубликованную в апреле в междисциплинарном журнале En Jeu, издаваемым парижским Фондом памяти о депортации. Йонас Дишль и Кристиан Матис пишут, что «в этом деле официальная Швейцария, не оставаясь пассивной, колебалась между приспособленчеством и сопротивлением», и что пример резни в Сен-Женгольфе иллюстрирует двойную игру Швейцарии в период с 1933 по 1945 год. По мнению авторов, «преступники могли быть арестованы. Однако они пережили войну в Швейцарии, не будучи осужденными». Почему?

Интересно, что статья двух профессоров – плод случайности, если, конечно, верить, что что-то в нашей жизни случайно. Изучая федеральные архивы, они наткнулись на внутреннюю правительственную записку, в которой упоминался этот самый «Швайнекерль», сукин сын. Это возбудило их интерес и побудило проследить жизнь эсэсовца, причем, как они подчеркивают, именно ради того, чтобы указать на неспособность швейцарских властей справиться с виновными, убийцами и поджигателями в современном контексте».

Стоит пояснить, что в 1942 году граница, до тех пор игнорировавшаяся жителями обеих сторон деревни, пересекавшими ее по несколько раз в день, стала осязаемой в связи с тем, что французская часть была оккупирована немцами. Граница была закрыта. Многих евреев выгнали, некоторые из них были убиты в концентрационных лагерях и лагерях уничтожения.

Несмотря на это отношения между жителями по обе стороны Моржа в тайне продолжались и даже было организовано сопротивление. Для передачи закодированных сообщений иногда использовались детские носки. «Я была офицером связи и гордилась этим. Мой отец, Андре Зенони, был местным лидером французского Сопротивления», - рассказывала Мишлин Баре в интервью газете Le Temps еще в 2014 году.

Но 22 июля 1944 года все изменилось. «Окрыленные надеждой на скорое освобождение Франции союзными войсками после их высадки в Нормандии, две группы партизан прибыли утром в маленькую деревню на берегу Женевского озера», - рассказывают Йонас Дишль и Кристиан Матис. Завязалась перестрелка, в результате которой погибли дюжина немцев и два участника Движения Сопротивления.

Оказанное сопротивление не прошло бесследно. На следующий день начались репрессии: утром 23 июля в почти пустую деревню прибыл отряд СС из Аннемасса. И не зря: опасаясь повторения того, что произошло месяцем ранее в Орадур-сюр-Глане, где было убито 643 мирных жителя – это было крупнейшее массовое убийство, совершенное во Франции немецкими войсками, – граница была открыта, и большинство жителей укрылись в Швейцарии. Тем не менее нацисты взяли в заложники шесть человек, а затем убили их: пятерых мирных жителей и приходского священника. Перед уходом они также разграбили и подожгли деревню.

История Бернхарда Исбаха получила продолжение три месяца спустя в Лозанне, где он был арестован полицией. «Его обвинили в активном участии в немецких репрессиях в Сен-Женгольфе, - пишут Йонас Дишль и Кристиан Матис, опираясь на данные федеральных архивов. – На допросе он признался в убийстве пяти из шести жертв резни в деревне на берегу озера. В ходе расследования, проведенного швейцарским военным командованием [...], выяснилось, что другие немецкие чиновники из Сен-Женгольфа были интернированы в Швейцарии».

Швейцария должна была решить, что делать с этими немецкими преступниками, задержанными или интернированными на ее территории. В случае с Бернхардом Исбахом военное командование рекомендовало немедленно депортировать его во Францию, страну, в которой он совершил свои преступления. Однако власти не приняли решения, «поскольку обязательства Швейцарии по международному праву допускают [...] как прием, так и военное интернирование с последующей репатриацией». Окончательное решение оставалось за Федеральным советом, рассудившим, что вопрос должен быть решен «как можно быстрее, без лишнего шума».

При принятии этого решения правительство могло опереться на совместное предложение Федерального военного департамента и Федерального департамента юстиции и полиции, в котором говорилось, что «согласно Гаагскому положению о вооруженных конфликтах, Швейцария не обязана выяснять, совершали ли военнопленные военные преступления в другом государстве», подчеркивают оба автора. Таким образом, дело Исбаха, «как и другие подобные дела, должно быть урегулировано как можно быстрее, без лишнего шума и на основе исключительно швейцарских соображений и концепций», говорилось в проекте, представленном правительству. В итоге 15 декабря 1944 года было принято решение о немедленной депортации Бернхарда Исбаха к французской границе, что и было сделано в районе Женевы.

Для швейцарских властей вопрос был таким образом решен. Однако дело приняло неожиданный оборот. Через три дня после высылки Бернхард Исбах отправился в обратном направлении и укрылся в Немецкой миссии в Женеве. По словам Йонаса Дишля и Кристиана Матиса, «дальнейшая история этого дела могла бы быть достойна детективного рассказа». В своей статье они описывают такую сцену: «Женевская полиция окружила немецкое представительство, потому что швейцарские власти требовали немедленной экстрадиции Исбаха в рамках секретных переговоров с компетентными немецкими властями». Компромисс был достигнут через пять дней: Бернхард Исбах был арестован в немецком представительстве, а затем переведен в тюрьму в Женеве, о чем свидетельствует записка на имя главы Федерального департамента юстиции и полиции Эдуарда фон Штайгера.

Потребовалось новое решение. Власти склонились в сторону военного интернирования, при этом «надеясь на быстрое разрешение этого деликатного дела. В результате, без дальнейшего расследования, Бернхард Исбах был депортирован в Германию 20 февраля 1945 года в рамках обычного обмена интернированными», - подробно объясняют исследователи. На этот раз дело было окончательно закрыто для Швейцарии. Но не для ее французских соседей. В 1947 году военный трибунал в Лионе приговорил Бернхарда Исбаха и других лиц, ответственных за пожар в Сен-Женгольфе, к смертной казни в их отсутствие на суде.  Двое из них были экстрадированы во Францию до повторного суда, а Бернхард Исбах после 1945 года исчез. «Наше исследование показало, что он эмигрировал в Канаду вместе с женой и детьми, - объясняют Йонас Дишль и Кристиан Матис. - Его могила в Виннипеге теперь стоит напротив могил канадских солдат, погибших при освобождении Европы во время Второй мировой войны, что является шуткой очень дурного вкуса».

Йонас Дишль и Кристиан Матис считают, что в Швейцарии необходимо продолжать отмечать гуманитарные действия властей Сен-Женгольфа, которые не позволили резне стать еще более ужасной, но при этом возникает вопрос, что делать с другими событиями, связанными с этой трагедией, и, в частности, с историей «сукиного сына». «В любом случае, - говорят они, - обнародование этой информации прольет свет на то, как официальная Швейцария обращалась с военными преступниками и как она колебалась между приспособленчеством и сопротивлением».