Несколько дней назад редактор Нашей Газеты получила неожиданное приглашение от мэра Женевы Реми Пагани – побывать на стройке. Предписывалось явиться в плоских закрытых туфлях, а каски обещали выдать на месте. И выдали.
Наши постоянные читатели знают, конечно, что историческое здание оперного театра с февраля 2016 года закрыто на капитальный ремонт, а спектакли уже полтора сезона идут в так называемом эфемерном помещении Оперы наций. Однако, возможно, не всем известна предыстория вопроса, которую сейчас уместно рассказать.
В период протестантской Реформы, с которой история Женевы связана настолько неразрывно, что город нередко величают Кальвинградом, опера, как и все другие виды развлечений, была не в почете. Лишь в 1760-х годах городские власти согласились построить для нее особое здание. Под влиянием жившего здесь великого философа Вольтера первые оперные постановки увидели свет в 1766 году, в деревянном Театре Розимонд, прозванном «Сараем для иностранцев» и сгоревшем в 1768-м. Лишь в 1783 году на сегодняшней улице Красного Креста появился новый театр – le Théâtre de Neuve. Плохо оборудованный и очень тесный, он был уничтожен в 1880-м. К тому времени уже существовал «настоящий» оперный театр, строительство которого стало возможным в 1873 году на безвозмездно предоставленном Женевским государством участке земли площадью 3000 кв.м. и благодаря крупной сумме, завещанной Женеве окончившим в ней свои дни Чарльзом д’Эсте-Гельфом, герцогом Брунсвиком, ранее изгнанным из родной Пруссии.
Объявленный конкурс на лучший проект чудесным образом выиграл не участвовавший в нем местный архитектор Жак-Элизе Госс. Величественное здание с залом на 1300 мест открыло свои двери 2 октября 1879 года, представив публике оперу «Вильгельм Телль». Неудивительно, что именно с этого сочинения Россини, посвященного народному герою Швейцарии, началась жизнь Женевской оперы, самого большого оперного театра страны.
Увы, в 1951 году театр постигло несчастье: в процессе подготовки пиротехнического трюка для «Валькирии» Вагнера загорелась сцена. От здания остались лишь фасад, фойе и библиотека. Под руководством польского скульптора Ячека Стриженски зрительный зал был полностью переделан женевским архитектором Шарлем Шапфером и его миланским коллегой Марчелло Завелани-Росси – даже в этом «составе» отражается интернациональность Женевы, более 40% населения которой сегодня составляют иностранцы. Открытый 12 декабря 1962 года, новый зал вмещал уже 1500 зрителей. И с тех пор не ремонтировался, так что тянуть дольше было нельзя – ни с точки зрения эстетики (здание обветшало), ни с точки зрения техники безопасности (из любой искры могло в любой момент вспыхнуть пламя и т.д.).
На перестройку театра выделили 67 млн франков. Еще 3.9 млн мэр Пагани, курирующий проект, достал у щедрого местного мецената, настаивающего, как и подобает настоящему меценату, на сохранении анонимности. Суммы кажутся значительными, но если знать, что только на создание внешнего декоративного лифта нужно 984 тысячи и еще 378 тысяч – на приобретение и введение в эксплуатацию системы внутренней телефонной связи, то первое изумление проходит. Да, цены швейцарские, надеемся, и качество будет соответствующим. Не сомневаемся, что все тридцать предприятий и около ста ежедневно работающих на стройке специалистов прилагают для этого все усилия!
Однако зрителей-слушателей больше интересует, конечно, не бухгалтерия, а то, что ждет в обновленном здании их самих. А ждет многое, и Реми Пагани, временно переквалифицировавшийся в гида, не скрывал гордости от сделанных открытий и усовершенствований.
Проникать в Большой театр не через парадный подъезд и даже не через служебный вход, а через подвал, было непривычно, но здорово – сразу вспомнилось посещение гробниц в Египте. Экскурсия началась отсюда потому, что благодаря произведенным работам удалось высвободить около 700 кв. м, на которых разместятся столь необходимые театру дополнительный репетиционный зал для хора и для балетной труппы, а также просторный гардероб. В дневные часы освещение здесь будет естественным – благодаря стеклянным пластинам, вставленным в тротуар на площади де Нев.
Также в подвале подвесные потолки бывшего бара скрывали очень красивый кирпичный свод и неиспользовавшиеся залы, где теперь будет кафетерий для сотрудников, кухня и небольшая закусочная.
Но это – под землей. Что же касается видимой невооруженным глазом части, то революционные преобразования ожидают нас уже при входе, где посетителям вернут скрытые до сих пор сокровища. Дело в том, что на потолке и стенах большого фойе обнаружили орнамент из настоящего старинного и «под старинный» мрамора, который после пожара 1951 года просто спрятали под фанерной обшивкой. Аналогичная участь постигла фрески и лепнину 1860 года, замазанные краской, по цвету приближающейся к пресловутой детской неожиданности. Отвечая на наш вопрос, как такое могло произойти, Реми Пагани выдвинул две вполне приемлемые гипотезы: «либо просто дураки были, либо денег не хватило».
Зато теперь ситуация обратная: ковровое покрытие уступит место старинному паркету, потолки и стены избавятся от сигаретного нагара и заблестят позолотой, и можно будет разглядеть улыбки играющих на лирах ангелочков. То есть все будет, как в 1879 году, плюс современные технологии. Если бы еще и уровень постановок соответствовал вновь приобретенному внешнему лоску!
Строительные проекты вообще и женевские в частности имеют обыкновение затягиваться. Однако Реми Пагани торжественно пообещал редактору Нашей Газеты – при свидетелях и под запись! – что к сентябрю 2018 года ремонт закончится, и новый сезон начнется в «старом новом» здании. И добавил, что, в случае проволочек, с 1 января 2019 года с мэрии будут взымать штраф – 1000 франков в день. Ну, учитывая наличие такого стимула, может, правда, уложатся в срок?
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии
