Опера П. И. Чайковского «Иоланта» написана по драме Г. Герца «Дочь короля Рене» в переделке В. Р. Зотова. Автором либретто стал младший брат композитора Модест Ильич Чайковский, участвовавший и в работе над «Пиковой дамой». Петр Ильич активно помогал в создании либретто, предлагая различные изменения и дописывая необходимые ему тексты. «Иоланта» – последняя опера Чайковского и, пожалуй, одно из самых загадочных его сочинений. Почему сюжет о чудесном исцелении слепой девушки заинтересовал композитора? Что должна увидеть его Иоланта? Попробуем обратиться к истории.
В 1890 году Чайковский получил заказ от Дирекции Императорских театров на создание одноактной оперы и двухактного балета к сезону 1891/1892 г., которые должны были идти в один вечер.
«Щелкунчик», как сюжет для будущего балета, был предложен Дирекцией с подачи Мариуса Петипа. В отношении «Иоланты» история совсем иная. По словам Модеста Ильича, сюжет «Иоланты» Чайковский выбрал сам. Известно, что впервые Чайковский прочел «Дочь короля Рене» в февральском номере журнала «Русский вестник» за 1883 год, где она была опубликована в переводе Федора Миллера. Как признавался композитор в интервью в ноябре 1892 года, именно тогда у него впервые возникла идея создания оперы: «Сюжет этот очаровал меня своей поэтичностью, оригинальностью и обилием лирических моментов. Я тогда же дал себе слово когда-нибудь положить его на музыку».
Процесс работы над «Иолантой» и «Щелкунчиком» был для Чайковского тяжелым, порой даже мучительным. Композитор сначала бросил все силы на балет, который как бы был ему «навязан». В то же время Чайковский был сильно расстроен: из репертуара Мариинского театра было исключено его любимое детище, «Пиковая дама», да и сроки не давали покоя – оба сочинения должны были быть готовы к сезону 1891/1892 г., а на отведенное для работы время накладывалась уже запланированная концертная поездка по городам США. Перед отплытием в Америку композитор на некоторое время остановился в Руане в надежде поработать. Сочинение шло тяжело, Чайковский впал в панику и обратился к Директору Императорских театров Ивану Всеволожскому с просьбой перенести постановку на год на сезон 1892/1893 г. Свое состояние композитор описал в письме к брату Модесту Чайковскому 3(15) апреля 1891 года:
«“Casse-noisette”и даже “Дочь короля Рене” обратились в какие-то ужасающие лихорадочные кошмары, столь ненавистные, что, кажется, нет сил выразить. […] Вот уж я дошел до того, что даже “Дочь кор[оля] Рене” ненавижу. А ведь вся штука в том, что я должен ее любить!!! … Я ведь чувствую, что из “Дочери кор[оля] Р[ене]” могу сделать шедевр, – но не при этих условиях».
Во время пребывания в США, где с триумфом шли его гастроли, настроение Чайковского меняется. По дороге на Ниагарский водопад он вновь пишет брату Модесту 29 апреля (11 мая) 1891 года:
«Более чем когда-нибудь я влюблен в сюжет “Иоланты”, и твое либретто сделано вполне отлично. Но когда в Руане, иллюстрируя музыкальные пряники, солдатиков, кукол и т. п., я увидел, что мне еще много работы над балетом и лишь потом я могу приняться за оперу, – когда я сообразил, что ни на пути в Америку, ни в ней, ни даже на возвратном пути я не буду иметь возможности работать, – то пришел в отчаяние, почувствовал полную невозможность как следует исполнить взятое на себя дело. Тут-то я перестал любить “Иоланту”, и именно для того, чтобы снова и страстно ее полюбить, я решился отказаться. Как только отказался – так и полюбил. О, я напишу такую оперу, что все плакать будут, – но только к сезону 1892-1893».
Действительно, работа пошла иначе, но непосредственно к сочинению «Иоланты» Чайковский приступил 10 (22) июля 1891 года, вернувшись из всех своих поездок в подмосковное Майданово. И вновь обратился к брату: «Давно я не писал тебе, Модя! А между тем постоянно имею дело с тобой, сочиняя “Иоланту”. Либретто прекрасно. Есть один недостаток, в коем ты не виноват. Я нахожу, что между дуэтом о свете и концом слишком мало музыки, а всё разъяснения действия. Боюсь, не будет ли скучно. Впрочем, может быть, я и ошибаюсь. Я начал не с начала, а с сцены между Иолантой и Водемоном. Ты отлично сделал эту сцену, и музыка могла бы тут быть великолепна, но мне кажется, что у меня вышло не особенно хорошо. <…> Сомнения в себе чаще и чаще на меня нападают. <…> Впрочем, ты по опыту знаешь, что авторы ошибаются в оценке своих произведений во время акта творчества и что-то, что кажется скверно, именно и есть иногда хорошо».
В сентябре опера уже была закончена в эскизах и до конца года инструментована, а почти через год, 6 (18) декабря 1892 года, на сцене Императорского Мариинского театра в Санкт-Петербурге состоялась премьера сразу двух сочинений Чайковского: оперы «Иоланта» и балета «Щелкунчик». Роли Иоланты и Водемона исполнили супруги Медея и Николай Фигнер. Дирижировал Эдуард Направник. Сам композитор отозвался о спектакле: «Успех был не безусловный. Опера, по-видимому, очень понравилась, – балет скорее нет. И в самом деле, он оказался, несмотря на роскошь, скучноватым. Газеты, как водится, обругали меня жестоко».
Реакция прессы на премьеру действительно была очень разной: одни заявили, что опера статична, действие замедлено, другие хвалили музыку и отмечали, что Чайковский проявил себя «прекрасным симфонистом и знатоком оркестра». Один из критиков констатировал: «К сожалению, на этот раз мелодическое вдохновение композитора далеко не оказалось на обычной высоте. В сущности, «Иоланта», за исключением двух хоровых номеров, представляет собой сборник одно- или двухголосных романсов г. Чайковского, не из числа особенно удачных […]». Другой рецензент вовсе заявил: «Для такого рода произведений, разумеется, не нужно никакого вдохновения, потому что в них нет никакого творчества. Это действительно ремесленная работа, которая на художественное значение не может претендовать». И даже Н. А. Римский-Корсаков называл это сочинение «одним из слабейших».
В целом «Иоланта» так и осталась не понятой, многие слушатели и зрители сами оказались «слепы» к этой очень глубокой и трогательной истории. Да, эта опера не похожа ни на одно сочинение Чайковского. Пожалуй, только в нем нет очевидного вечного противостояния добра и зла, героя и всеразрушающего рока, когда самое искреннее и светлое чувство неминуемо оборачивается трагедией. Здесь на первый взгляд все наоборот: именно любовь и стремление к свету преодолевают обстоятельства (неизлечимую слепоту героини) и приводят к, казалось бы, счастливому финалу. Но возможен ли счастливый финал у Чайковского? Что есть слепота и в чем прозрение? Принесет ли оно счастье?
Несмотря на неоднозначные реакции, вскоре после петербургской премьеры, уже в январе 1893 года, «Иоланту» поставили в Гамбурге. По предварительной договоренности либретто было переведено на немецкий язык; на нем и шел спектакль, дирижировал Густав Малер. Вскоре после смерти Чайковского опера была поставлена в Москве в Большом театре.
Конечно, «Иоланта», не пользовалась такой популярностью, как «Онегин» или «Пиковая дама». В советское время либретто оперы и вовсе было переписано, и «Иоланта» полностью превратилась в красивую сказку об исцелении прекрасной принцессы. Но это сочинение наполнено философией и метафорой, игрой понятий – слепоты физической и духовной. В поисках смыслов этой небольшой одноактной оперы находят и христианские мотивы, и пантеизм Б. Спинозы, труды которого Чайковский активно изучал во время работы над ней.
Время идет, и в последние годы к «Иоланте» обращаются все чаще. Помимо России она была поставлена в крупнейших театрах мира: Театр Реал (Мадрид, 2012 г.), Театр ан дер Вин (Вена, 2012 г.), Метрополитен-опера (Нью-Йорк, 2015 г.), Парижская национальная опера (2016 г.)...
Конечно, каждый постановщик по-своему пытается разгадать тайну Иоланты, и в результате появляются очень разные спектакли. Это может быть опера-притча о жизни и смерти, в которой прозрение – переход в другой мир, или размышление о том, какой ценой дается прозрение/познание. А кому-то видится, что эта опера о судьбе России на сломе эпох и т. д. Возможно, код «Иоланты» и ее идеи раскрываются именно в дилогии с балетом «Щелкунчик». В какой конкретно момент концепция «Щелкунчика» стала именно концепцией Чайковского, а не «иллюстрацией музыкальных пряников», сказать сложно. Но то, что, выполняя план Петипа, композитор вложил в музыку те «роковые вопросы бытия», которым в том или ином виде посвящены все его произведения, – безусловно. Так же безусловно, что «Иоланта» и «Щелкунчик» сложились для Чайковского в общую драматургическую концепцию.
Для Мариинского театра «Иоланта» остается очень важным и по-настоящему родным сочинением, ведь написана она была именно для этой легендарной сцены. Символично, что «Иоланта» стала первым спектаклем, показанным на сцене новой Мариинки-2 (режиссер Мариуш Трелиньский, дирижер – Валерий Гергиев, в главной партии Анна Нетребко), и остается репертуарным как в сценической, так и в концертной версии.
Тем не менее тайна Иоланты, уже 125 лет продолжающей волновать дирижеров и режиссеров, певцов, музыковедов и просто слушателей, остается до конца не разгаданной. Теперь задуматься над ней предстоит швейцарским меломанам. Концертное исполнение, которое в отсутствие декораций, костюмов и режиссерского решения, казалось бы, лишено зрелищности, позволит слушателям полностью окунуться в удивительный мир музыки Чайковского и его последней оперы.
Об авторе: Ада Айнбиндер – заведующая отделом рукописных и печатных источников Государственного мемориального музыкального музея-заповедника П.И. Чайковского. Все цитаты приведены по: Домбаев Г.С. Творчество Петра Ильича Чайковского. М.: Музгиз, 1958 и Чайковский П.И. Полное собрание сочинений: Литературные произведения и переписка. Т. V-XII. – М.: Музгиз, 1959-1983.
