КОНСТАНТА. Двести лет с одной книгой |Une constante. Deux cents ans avec le même livre

Случайная встреча

Тихий день, набережная в Морже, неспешный променад… Привычная картина: ломаная линия горных вершин, спокойная гладь озера, цветы и лебеди. Всё как в известном стихотворении Тютчева: «…легче дышит лазурный сонм женевских вод, и лодка вновь по ним плывёт, и снова лебедь их колышет». Позвольте, а это что? Рядом со скамейкой на набережной красуется биллборд, которого ещё вчера здесь не было: с плаката смотрит внимательное, сдержанное лицо человека из давних веков. Издали чем-то похож на Джорджа Вашингтона, внизу крупные буквы – Adolphe. И годы жизни, нет, простите, конечно же, это не могут быть годы жизни – 200 лет, с 1816-го по 2016-й! Это, наверное, о книге – труд Бенжамена Констана (вот и его имя, мелким шрифтом), полузабытого классика французской и швейцарской литературы, нынче отмечает двухвековой юбилей.
Набережная Моржа, как верстовыми столбами, заставлена такими биллбордами, на разные лады прославляющими книгу Констана – в проекте участвуют первый в Швейцарии книжный фестиваль под открытым небом «Le livre sur le quais» («Книга на набережной»), а также институт Бенжамена Констана, работающий при Университете Лозанны. Но, будем откровенны, мы этой книги всерьёз не читали, и даже имя автора хранится в том далёком углу памяти, где давным-давно не делалась генеральная уборка. Что ж, значит, настало время внимательно прочитать «Адольфа» и вспомнить его создателя.

Постоянство в непостоянстве

Анри-Бенжамен Констан де Ребек родился 25 октября 1767 года в Лозанне, отец его был  гугенотом, скрывавшимся от преследований на другом берегу Лемана. Мать умерла в родах. Старший Констан был суровым протестантом, истинным швейцарским буржуа. Он воспитывал сына в строгости, но уделял большое внимание образованию, благодаря чему мальчик с раннего детства занимался с частными учителями. В пятнадцатилетнем возрасте он поступил в Эрлангенский университет в Баварии, а после – в Эдинбургский университет, где обучался до 1785 года. Юноша штудировал иностранные языки, латинскую, греческую, немецкую литературу, а попутно обучался умению жить среди чужих людей. Констан вёл дневники, и уже в самых ранних записях признавался в переменчивости своих настроений – он даже взял себе девизом слова «Sola in constantia constans» («Я только в непостоянстве постоянен»), изящно обыграв родовую фамилию. Политические взгляды молодого Констана были близки буржуазному либерализму, а свой взгляд на любовные отношения он сформулировал так: «Жестокое несчастье не внушать любовь, когда сам любишь; но еще ужаснее — быть страстно любимым, когда сам перестал любить».

В Европе наступали трудные времена, все жили ожиданием перемен. Но какими бы ни были настроения общества, молодой человек всегда остаётся прежде всего молодым человеком, пусть ему и выпало «посетить сей мир в его минуты роковые». Общественная жизнь не отменяет личной, и наоборот. Первые революционные годы Констан проводит в Брауншвейге, здесь он женится на Минне фон Грамм – и разводится с ней раньше, чем привык считаться женатым. Вообще, в женщинах у Констана недостатка не имелось никогда – так, наверное, и полагается автору главного романтического бестселлера эпохи. В кровавом 1793 году будущий автор «Адольфа» знакомится с Шарлоттой фон Гарденберг, а в следующем, 1794-м, его представляют дочери женевского банкира Жака Неккера, бывшего министра финансов Людовика XVI. Это знакомство оказывается судьбоносным для обоих молодых людей – в общем-то, речь идет о первых минутах общения прототипов главных героев романа «Адольф»… Но прежде скажем несколько слов об отце Анны-Луизы Неккер, её семье и раннем детстве.

Бонжур, мадам!

Жак Неккер – человек выдающихся способностей – был уроженцем Женевы, протестантом и банкиром, частенько ссужавшим деньги французскому правительству. Он занимал высокий пост в министерстве финансов Франции, но ключевой должностью генерального контролёра его обошли по причине неправильного вероисповедания – он был протестантом. А ведь Неккер был, судя по всему, настоящий финансовый волшебник! Займы, реформы, банкирские операции – он повсюду был как рыба в воде. Жаль, что дела в королевстве шли всё хуже и хуже. Людовик XVI то снимал швейцарца с должности, то вновь возвращал ему пост и привилегии. Очередное известие об отставке Неккера послужило поводом для начала восстания 12 июля 1789 года, и король был вынужден призвать его обратно. По словам советского писателя Анатолия Виноградова, Неккер имел несчастье «опубликовать банкротский бюджет последнего французского короля» – вот с тем он и вошёл в историю. Дальнейшая судьба Жака Неккера не так вдохновляет – Национальное собрание предпочло его предложениям план Мирабо, Неккер на сей раз сам подал в отставку, вернулся в своё швейцарское имение Коппе на берегу Лемана, где и жил до самой смерти в 1804 году.

Дочь Неккера, Анна-Луиза Жермена, родилась в Париже, в 1766 году. На момент знакомства с Констаном ей исполнилось двадцать восемь лет, автору «Адольфа» было на год меньше. Хороша ли была собой Анна-Луиза (предпочитавшая, кстати, двум своим этим именам третье – Жермена)?

До нас дошло несколько портретов возлюбленной Констана – кисти Франсуа Паскаля Жерара, Элизабет Виже-Лебрён и Владимира Боровиковского. Брюнетка, крупные черты лица, волевой подбородок, умный взгляд… Добрый К. Н. Батюшков, познакомившись с Жерменой в её зрелые годы, заметит: «…дурна как черт и умна как ангел». Не знаю, не знаю… Думается, что в молодости Жермена была весьма привлекательна, к тому же, умная женщина способна убедить в своей красоте и себя, и целый свет. А Жермена была не просто умна, она обладала выдающимися способностями к учению, наблюдательностью и яркой литературной одаренностью. Девочка с раннего детства присутствовала на знаменитых «суаре» в литературном салоне своей матери – здесь собирались главные столичные знаменитости, crème de la crème. Мадам Неккер пыталась противостоять излишней экзальтированности дочери, но девушка не поддавалась воспитанию, и, начиная с пятнадцати лет, демонстративно предпочитала общество отца. Она ещё подростком сделала комментарии к историческому финансовому «Отчёту» отца, проштудировала «Дух законов Монтескьё» и полюбила творчество Жан-Жака Руссо, теории которого, к слову, решительно не признавал Бенжамен Констан. Вторым любимым писателем юной Жермены был англичанин Сэмюэл Ричардсон (всё как у Пушкина – «Она влюблялася в обманы. И Ричардсона и Руссо»).

Когда Жермена впервые влюбилась, ей было семнадцать, но выбор дочери не устроил мадам Неккер: она желала ей лучшей партии из всех возможных и выбрала, в конце концов, шведского посланника в Париже, барона с железным именем Эрих Магнус Сталь фон Гольштейн. Пока обсуждали подробности и нюансы этой свадьбы, прошло несколько лет, так что на момент венчания невесте исполнилось двадцать. Жениха своего Жермена не любила, но покорилась воле родителей. Брак быстро разочаровал её – барон был в два раза старше, не обладал выдающимся интеллектом, да к тому же интересовался скорее деньгами Неккеров, нежели персоной юной Жермены. Единственное ценное приобретение, которое Жермена вынесла из этого альянса – своё новое имя, так грозно и торжественно звучащее по-русски. Баронесса де Сталь или мадам де Сталь – та знаменитая французская писательница, заклятый враг Наполеона, которой восхищались целые поколения читателей. Вот кем была возлюбленная Бенжамена Констана, неузнаваемая в образе скромной Элленоры!

Встреча в Швейцарии

После революции Неккеру пришлось покинуть Францию, но его дочь Жермена осталась в Париже. Её салон считался лучшим в столице, баронесса давным-давно превзошла свою мать! Она блистала в обществе, и, пользуясь связями, спасла не одну аристократическую голову от гильотины. В конце концов, ей, впрочем, тоже пришлось бежать из Парижа – сначала в Англию, затем на свою вторую родину, в Швейцарию. В Англии Жермена пережила роман с бывшим военным министром Луи де Нарбонном, вдохновившим мадам де Сталь на сочинение «О влиянии страстей на счастье людей и народов». Увы, Нарбонн был не из преданных натур, и Жермена рассталась и с ним, и с Лондоном, успев издать перед отъездом ещё одну брошюру – «Впечатление о процессе королевы» (1793), в которой возмущалась жестокостью казнивших Марию-Антуанетту.

В Швейцарии баронесса остановилась у родителей в Коппе, прелестном замке на берегу Женевского озера. Здесь (по другим версиям, в Лозанне или Женеве) и произошло знакомство с главным человеком в её жизни – красавцем Бенжаменом Констаном. Какой контраст по сравнению с мужем! Так начался десятилетний роман Констана и баронессы де Сталь, от которого появились на свет дочь Альбертина и «сын» – «Адольф».
 
Между «Коринной» и «Адольфом»

Самое удивительное в романе «Адольф» – его вневременность, если не сказать актуальность. Казалось бы, ну что такого – небольшого объёма книжечка, повествование от первого лица, сюжет тоже не из самых оригинальных: молодой человек из хорошей семьи соблазнил женщину не первой свежести и не самой безупречной репутации, и не знает теперь, как от неё отделаться… Но оторваться, клянусь, невозможно! «Адольф» весь, целиком, может разойтись на цитаты – а та пристрастность, с которой герой (читай – Констан) анализирует свои чувства к героине (мадам де Сталь), оказывает на читателя прямо-таки гипнотическое воздействие. Сомневаться в искренности автора не приходится, Адольф мало у кого вызывает симпатию, но в честности ему не откажешь. «Моё сердце испытывает пресыщение ко всему, что мне доступно, и страстно желает того, что мне не даётся». Вот только в образе Элленоры не отражена и малая часть достоинств Жермены де Сталь – героиня романа не имеет никаких особых занятий помимо воспитания детей и выполнения светских обязанностей, тогда как реальная возлюбленная Констана если не обошла его в писательской популярности, то во всяком случае, стояла с ним вровень.

Когда Швейцария признала Французскую республику, мадам де Сталь в сопровождении Бенжамена Констана вернулась в Париж. Она продолжала жить в одном доме с нелюбимым мужем, но по взаимной договорённости не имела с ним никаких отношений. Общество, разумеется, на все лады обсуждало и от души осуждало дерзкую Жермену, и тогда она решила ответить всем сразу: написала роман «Дельфина» о женщине сходной, трудной судьбы. Параллельно из-под её пера вышло сочинение «О литературе, рассматриваемой в связи с общественными установлениями» – оно появилось после переворота 18 брюмера и очень не понравилась первому консулу. Пришедший к власти Наполеон справедливо счел рассуждения баронессы опасными, к тому же, её салон буквально на глазах превращался в центр оппозиции. В 1802 году де Сталь было велено покинуть Париж.

Вообще, взаимоотношения де Сталь и Бонапарта начались 3 января 1798 года, и познакомил их Талейран. Увы, для Жермены это знакомство ничем хорошим не кончилось, а вот Бенжамен Констан сыграл впоследствии определенную роль в судьбе императора.

Пока баронесса предавалась сочинительству, Констан тоже не сидел без дела – в 1796 году он дебютирует как политик и публицист, выпустив брошюру «О силе нынешнего французского правительства и необходимости присоединиться к нему», через год появляются работы «Политические реакции» и «О последствиях террора». Он принимает французское гражданство и поддерживает Директорию, становится членом Законодательного трибунала, а в свободное время крутит романы с Анной Линдсей и Амели Фабри, на последней он одно время даже собирается жениться, но уезжает вместе с Жерменой в эмиграцию, в Германию.

Мучительные отношения Констана и де Сталь продолжаются долгие годы – они расстаются и сходятся вновь, изводя друг друга с той же неистовостью, что и Адольф с Элленорой. Жермена разводится с мужем, но Констан не предлагает ей руку и сердце. Она становится вдовой, и это тоже ничего не меняет. В 1804 году любовники знакомятся в Германии с Гёте, Фихте, Гумбольдтом, Шиллером и Констан начинает работу над вольным переводом пьесы Шиллера «Валленштайн». В эти годы он поддерживает отношения с бывшими приятельницами и вновь увлекается Шарлоттой фон Гарденберг, пишет работу «Принципы политики» и … роман «Адольф». Да, роман был написан ещё в 1806 году (по слухам – за несколько недель), но опубликовать его Констан решится через долгих десять лет: он опасался быть узнанным и выставить напоказ чересчур много личных чувств. «Адольф» был поистине новаторской для своего времени книгой, в которой автору удалось создать байронический образ прежде самого лорда Байрона!

Что касается Жермены де Сталь, то она в это время находится при смертельно больном отце в Коппе, а похоронив его, отправляется в Италию, чтобы развеять тоску, вызванную не только потерей родителя, но и заметным охлаждением Констана. В Милане она влюбляется в поэта Винченцо Монти, но тот не решается «бросить всё и приехать к ней в Коппе», опасаясь недовольства Наполеона. В 1807-1809 году баронесса отправляется в повторный германский вояж, вернувшись из которого в Женеву, узнает от Констана убийственную новость – пока она путешествовала, любовник вступил в тайный брак с Шарлоттой! Тем не менее, окончательный разрыв с Констаном произошел лишь в 1811 году (по данным института Констана в Лозанне). Кипят не швейцарские, а поистине африканские страсти: Шарлотта принимает яд, её спасают в последний миг, потом Констан бросает её, возвращаясь к де Сталь и вновь покидая её. В конце концов Жермена – и это так понятно! – находит утешение в работе. В 1809 году выходит её самый знаменитый роман «Коринна в Италии», в главных персонажах которого, Коринны и лорда Нельвиля, без труда узнаются реальные действующие лица.

«Коринна» имеет большой успех у читающей публики, знаменитая портретистка Элизабет Виже-Лебрён пишет портрет мадам де Сталь в образе героини (его можно увидеть в Женевском музее искусства и истории), но писательница не спешит почивать на лаврах. Вскоре выходит книга «О Германии», которую высоко оценили современники, включая Гёте: он заявил, что книга де Сталь – «гигантский таран, пробивший брешь в китайской стене предрассудков, разделявших два народа». Жермена, мечтая вернуться во Францию, отправляет экземпляр книги Наполеону вместе с письмом, в котором просит у него аудиенции. Увы, Бонапарта проза мадам де Сталь не увлекла – книгу было приказано сжечь, а самой Жермене предписывалось оставаться в Коппе. И даже друзьям навещать известную писательницу было не велено. Анатолий Виноградов в своей работе «История молодого человека» утверждал, что наполеоновские жандармы пошли ещё дальше – изрубили на куски книгу «Коринна» за то, что в ней нет ни слова об императоре!

В романе «Адольф» главная героиня умирает, не вынеся тоски, и смерть её – на совести героя. В реальной жизни баронесса тихо старела в Швейцарии, – старела, но не сдавалась! В 1810 году в Женеве де Сталь познакомилась с молодым офицером де Рокка и втайне обвенчалась с ним, а в 1812 году бежала из Швейцарии, преследуемая местными властями, которые желали угодить Наполеону. Путь лежал через Австрию в Россию – знаменитую писательницу обласкали при дворе, представили Их Величествам. Тогда-то живописец Боровиковский и написал с неё тот знаменитый портрет, что хранится теперь в Третьяковской галерее. Усталая женщина с недовольным лицом – ужель та самая Коринна? Элленора? Понятно, почему картина долгие годы именовалась «Портретом дамы в тюрбане» и только в 1925 году ей вернули историческое название «Портрет Анны-Луизы Жермены де Сталь».

Впечатления о России мадам де Сталь выразила в своей новой книге «Десять лет в изгнании» и в афоризме «В России всё тайна, и ничто не секрет». Из Санкт-Петербурга она уехала в Швецию, потом – в Англию. Только после заключения Наполеона на Эльбе баронесса вернулась в Париж. В последние годы жизни она работала над книгой «Рассуждения об основных событиях французской революции». Интересно, что в этой работе мадам де Сталь предсказывала важную роль США и России, а также советовала итальянцам и немцам сплотиться в федерации.

Жермена де Сталь умерла в Париже через год после того, как роман «Адольф» вышел в свет – 14 июля 1817 года, в день, когда отмечалось начало Великой французской революции. Похоронили ее в Швейцарии, в Коппе.

Рекамье и Бонапарт

Одной из близких парижских подруг Жермены была мадам Рекамье – та самая Жюльетта Рекамье, портретом которой мы любуемся в Лувре. Пленительный облик хозяйки знаменитого салона запечатлел самый модный живописец эпохи, Жак-Луи Давид. В 1814 году, когда Бенжамен Констан вернулся в Париж, он не на шутку увлекся прелестной Жюльеттой, но она предпочла сохранить с ним дружеские отношения. Между прочим, мадам де Сталь умерла на руках у мадам Рекамье, такая вот историческая подробность. Что же касается Констана, то 1814-1815 годы в его жизни были отмечены не только вспыхнувшей страстью к мадам Рекамье – в эту пору его представляют русскому императору Александру I, а через год он вместе с другими разочаровавшимися в Людовике XVIII деятелями встречает в Париже Наполеона, сбежавшего с Эльбы. Отношение к Бонапарту теперь уже совсем иное – бывший узник, а ныне вновь император, словно позабыв о прошлом, целый час проводит наедине с главным теоретиком французских либералов, обсуждая с ним свои идеи. Решено: Бенжамен Констан напишет добавочную статью для конституции империи по личной просьбе Бонапарта! Увы, сто дней пролетят слишком быстро, не за горами битва при Ватерлоо и Святая Елена… Констан не слишком опечален закатом империи Наполеона – в эти годы он мирно живет в Брюсселе, работая над мемуарами и пятитомной историей древних религий. Написанный в 1816-1820 годах «Курс конституционной политики» на протяжении многих десятилетий служил доктриной государствоведов Франции и многих других стран. Идеалом государственного устройства для Констана была конституционная монархия, он придавал огромное значение свободе экономической деятельности, и свободе вообще. Любопытно, что Констан, оставаясь глубоко верующим и даже набожным человеком, убежденным протестантом, был азартным игроком. Анатолий Виноградов в своей работе упоминает, что пятитомный труд о религиях, свою главную работу, Констан писал на… обыгранных колодах карт.

Успехам «Адольфа» Бенжамен Констан если и радовался, то не подавал виду. В предисловии к очередному переизданию звучат усталые нотки: «Как бы там ни было, все относящееся к «Адольфу» стало для меня весьма безразлично; я не придаю этому роману никакого значения, и повторяю — моим единственным побуждением, когда я решился вновь представить его публике, по всей вероятности, забывшей его, если она вообще когда-либо его знала, было объявить, что всякое издание, текст которого не совпадает с данным текстом, исходит не от меня и я за него не отвечаю.»

Но, как это обычно происходит в случае с несомненными шедеврами, книга давно начала жить своей жизнью, и от отношения к ней автора не зависела вовсе… Влияние Адольфа на мировую литературу – в особенности, русскую – не знает себе равных. Увы, Констану не довелось подержать в руках блистательный перевод Петра Вяземского – автор «Адольфа» умер в 1830 году в Париже, в возрасте 63 лет, и Вяземский попросту не успел отправить ему книгу. Даже перед смертью Констан пережил исторически значимые события – накануне Июльской революции он получил от своего парижского друга письмо, где было сказано напрямую: «В Париже играют в ужасную игру: наши головы в опасности; пришлите нам и свою». Констан собрался в путь, не раздумывая, он давно не дорожил своей безопасностью. И все так же легко, не задумываясь, менял свои пристрастия и политические ориентиры. Когда на престол взошел Луи-Филипп Орлеанский, ему было предложено выплатить карточный долг Бенжамена Констана, и монарх ответил на эту просьбу согласием. Вскоре после этого события автор «Адольфа» умер – его похоронили с почестями на кладбище Пер-Лашез и довольно скоро забыли. Зато «Адольф» остался жить в веках.

Онегин, добрый мой приятель…

В том, что Адольф находится в ближайшем родстве с Евгением Онегиным, нет никаких сомнений. Пушкин никогда не скрывал интереса к роману Констана, он даже поначалу собирался переложить его на русский язык вместе с князем Вяземским, осуществившим ставший каноническим перевод. Упоминания об «Адольфе» встречаются в черновиках «Евгения Онегина», более того, исследователи считают, что именно этот роман упоминается Пушкиным среди «двух-трех»:

Хотя мы знаем, что Евгений
Издавна чтенье разлюбил,
Однако ж несколько творений
Он из опалы исключил:
Певца Гяура и Жуана
Да с ним еще два-три романа,
В которых отразился век
И современный человек
Изображен довольно верно
С его безнравственной душой,
Себялюбивой и сухой,
Мечтанью преданной безмерно,
С его озлобленным умом,
Кипящим в действии пустом.


Анна Ахматова, посвятившая роли «Адольфа» в творчестве Пушкина внушительную статью, утверждала, что «Пушкин связал с этим романом ряд литературных проблем, разрешение которых стояло перед ним в конце 20-х годов», что интерес его к «Адольфу» был длительным, и что в личной библиотеке Пушкина хранился экземпляр 3-го издания «Адольфа» с личными пометками великого русского поэта.

Кстати, первый русский перевод «Адольфа» появился задолго до работы Вяземского – в 1818 году в Орловской губернской типографии была отпечатана книга под названием «Адольф и Елеонора, или опасности любовных связей, истинное происшествие». Но Пушкин, конечно, читал роман по-французски. Кстати говоря, он высоко ценил творчество и личность Жермены де Сталь и, как прочие современники, тут же узнал её в Элленоре.

Князь Вяземский посвятил свой перевод «Адольфа» Пушкину – в предисловии и посвящении есть такие слова: «Мы так часто говорили с тобою о превосходстве творения сего». А Пушкин с легкостью перенёс в свои сочинения историю Адольфа, наделив его характером своих персонажей – не только Онегина, но и Алексея из неоконченной повести «На углу маленькой площади». Он признавал, что «Бенж. Констан первым вывел на сцену сей характер впоследствии обнародованный гением лорда Байрона», он и в самом деле очень ценил и любил эту книгу.

Несмотря на такую древнюю связь «Адольфа» с Россией, к середине прошлого века роман этот оказался прочно забыт, и разве что специалисты по зарубежной литературе помнили гремевшее некогда имя Бенжамена Констана. Возможно, дело ещё и в том, что само имя «Адольф» во второй половине ХХ века в силу понятных причин утратило всяческую популярность?

Но книга была – и осталась – константой литературного мира.