Севда Алекперзаде дала в Швейцарии два концерта. Первый был организован в Женеве компанией Socar Trading, а второй прошел на одной из площадок фестиваля в Монтре. Певица, представитель знаменитой творческой династии, хорошо известна на родине, но при этом она не особенно заботится о собственной популярности, полагая, что язык музыки говорит сам за себя. Ее творчество стало открытием для швейцарской публики. Мы встретились Севдой Алекперзаде после выступления в отеле Four Seasons Hôtel des Bergues.
Наша Газета.ch: Вас хорошо знают в Азербайджане и гораздо меньше в остальном мире. Это связано с объективными причинами, или это Ваше осознанное решение – ориентироваться на аудиторию, которая понимает исполняемые Вами композиции, ведь почти все они на азербайджанском?
Севда Алекперзаде: Музыкантам из стран бывшего СССР сегодня очень трудно добиться мировой известности. Такое случается крайне редко: нужен промоушн и сотрудничество с крупными звукозаписывающими компаниями. Но несмотря на эти трудности, у меня в 2007 году был заключен контракт с немецкой компанией Network Medien. С ней мы выпустили два альбома, и они продаются во многих странах мира. В 2007 году моя песня попала в World Music Chart Europe. Еще одна моя песня попадала в испанский хит-парад. Также две мои песни вошли в альбом World Ballads. У меня было очень много концертов в Европе, хотя, конечно, у меня нет той популярности, которая есть у поп-певцов.
Вы поете только на азербайджанском языке. Почему?
Потому что я представляю свою культуру. Я не думаю, что американцам будет интересно, как я пою на английском. Все равно никто лучше них не исполнит их музыку. Точно также никто лучше нас не споет наш мугам, потому что это у нас в крови. Я, например, долгое время изучала национальную музыку, ходила на курсы мугама. Училась у Алима Гасымова, известного ханенде (исполнитель мугамов – прим.ред.). Но при этом я очень люблю джаз и интересуюсь западной музыкой. И так получилось, что в моем творчестве все это смешивается. Мне не хочется петь чисто мугам или джаз, гораздо интересней – их сочетание.
Ваше творчество трудно подходит даже под определение «этно-джаз»: очень много эклектики. Вы для себя определяете жанр, в котором работаете?
Мне нравится, что трудно найти определение. Значит, это что-то наше, свое. Границ у музыки сегодня нет, и смешение стилей – нормально.
Кто для Вас является авторитетом в джазе и мугаме?
Я училась, слушая Эллу Фицджеральд. Очень люблю Стиви Уандера, Уитни Хьюстон. Много времени провела за прослушиванием записей Майлза Дэвиса. А из наших мне очень нравится Гаджибаба Гусейнов. К сожалению, его уже нет в живых. Конечно, пример для меня - Алим Гасымов и Агахан Абдуллаев.
Вы родились в семье с давними литературными традициями. Ваш дедушка Абульгасан Алекперзаде был первым азербайджанским романистом, отец – известный писатель и журналист. Почему Вы решили изменить семейную традицию и пошли в музыку?
Я в детстве много писала, сегодня до сих пор сочиняю стихи, но все равно выбираю музыку. У моего отца был прекрасный голос, потрясающий диапазон. Он мог бы быть профессиональным певцом. Как он пел! Но в свое время родители ему запретили выходить на сцену. Мне тоже поначалу запрещали. Когда я в 14 лет все же вышла на сцену, это был настоящий переворот в нашей семье. Я так хотела петь! Постоянно умоляла отца. Он увидел, что я – фанатка музыки, и тогда разрешил. Думаю, любовь к музыке передалась мне генетически от папы и от дедушки.
Исполненные сегодня композиции Вы сочинили сами?
Нет, почти все они – народные азербайджанские песни, представленные в новой обработке и в другой исполнительской манере. Кстати, когда вышел мой первый альбом, он вызвал большой резонанс. Как это так? Исполнять традиционные песни в такой манере? Есть вещи, которые впервые звучат в джазовой аранжировке. В инструментальной музыке такое уже было: например, Вагиф Мустафа-заде. А в пении это было ново. Но сегодня, кажется, все привыкли.
Вы ведь все равно используете национальные инструменты.
У нас звучат тар, уд и нагара. Нам интересно играть музыку, в которой традиционные мотивы сочетались бы с новыми элементами. Это придает особый колорит.
С нагарой нас в прошлом году познакомил Натиг Ширинов, также выступавший в Монтре. Что для Вас значит участие в фестивале?
Это очень известный фестиваль, и мне очень приятно там выступать.
Одна из сцен названа в честь только что упомянутого Вами Майлза Дэвиса. Видите в этом символизм?
Я не знала. Ничего в мире не происходит случайно.
Какие у Вас ближайшие творческие планы?
Я уже три года работаю над очень большим и сложным проектом, который должен быть скоро готов. В нем занято очень много музыкантов. Пока не могу раскрывать детали, но это будет что-то совершенно новое.
