"Частные инвестиции. Швейцария или Россия – где лучше хранить и приумножать?" |Investissements privés entre la Suisse et la Russie

Надежда Сикорская: Андрей Шадрин, по Вашему мнению, какова вообще сегодняшняя тенденция – к накоплению или к быстрому растрачиванию?

Если говорить о глобальных тенденциях в крупнейших экономиках мира, то мы можем констатировать, что на протяжении 1990х – первой половины 2000х годов потребление росло значительно быстрее, нежели накопления. Отметим, что высокие темпы экономического роста в США были достигнуты именно за счет столь высокого роста потребления. После кризиса тенденция изменилась – люди стали осторожнее тратить деньги. Так, сразу после кризиса доля накоплений в США  выросла с 3 до 6%.

Если же говорить о сегменте Private Banking, то здесь ситуация принципиально иная. Активы частных банков постоянно растут, причем сегодня, наряду с Китаем и Ближним Востоком, Россия является одним из самых быстрорастущих рынков Private Banking. Например, за три года между 2006 и 2009 гг. объем этого сегмента в нашей стране вырос в 2,5 раза. Ожидаемый ежегодный рост рынка в пятилетней перспективе также внушителен – порядка 15%.


НС: Александр Кочубей, а какова ситуация в Швейцарии?

В Швейцарии существуют два уровня сбережений. Первый уровень - это официальная система пенсионного обеспечения, которая предусматривает три категории пенсионных сбережений: государственные, индивидуальные, а также пенсионные отчисления, осуществляемые работодателями. В условиях низких инфляционных ожиданий надежность такой сберегательной системы не вызывает никаких сомнений. Второй уровень сбережений представляют собой капиталовложения, осуществляемые вне официальной системы пенсионного обеспечения – причем хотя акции таких компаний, как «Нестле» и «Новартис», играют важную роль в инвестиционных портфелях, тем не менее Швейцария в целом по-прежнему характеризуется консервативной инвестиционной культурой, в которой предпочтение отдается облигациями и банковским сберегательным счетам.

НС: Можно ли объективно говорить о том, что с какими-то банками более выгодно работать, а с какими-то менее? И если да, то по каким критериям это определяется?

А. Кочубей: Важно, чтобы потребители понимали сегментацию банковского сектора. Хотелось бы подчеркнуть, что в Швейцарии имеется четыре основных категории поставщиков банковских услуг, распределяемых следующим образом: розничные банки (кантональные или сберегательные банки), крупные банки глобального масштаба (например, Credit Suisse, UBS), частные банки (например, Lombard Odier), а также независимые банки-бутики, специализирующиеся в области управления активами. Инвесторам, заинтересованным в индивидуальном обслуживании, в котором особое значение придается тесным взаимоотношениям между банком и клиентом и индивидуальным инвестиционным решениям, следует рассмотреть возможность работы с частными банками, но в то же время им следует учитывать уникальные принципы оперативной деятельности, которых придерживаются такие банковские структуры.

А. Шадрин: Конечно, мелкие банки платят большие проценты по вкладам, нежели крупные.  Это общеизвестно. Вопрос в том, какие риски берет на себя клиент ради этого дополнительного дохода? Наиболее доступная информация о финансовом положении банка - его кредитный рейтинг. Но на ухудшение платежеспособности банка рейтинговые агентства, как правило, реагируют с опозданием. А это значит, что зачастую заметное снижение рейтинга наблюдается, лишь когда у банка уже фактически нет средств, чтобы расплатиться с вкладчиками. Поэтому, на наш взгляд, частным клиентам следует отдавать предпочтение наиболее крупным финансовым институтам, у которых диверсифицированный бизнес, широкая клиентская база, сильные акционеры.

Если же говорить о сфере частно-банковского обслуживания, то есть несколько основополагающих правил. Первое и самое главное - индивидуальный подход, основанный на понимании инвестиционных потребностей, и высокое качество обслуживания. Именно поэтому в Private Banking нельзя «гнаться» за получением сиюминутной прибыли. Ключевая задача - построение с клиентом долгосрочных отношений, основанных на взаимном доверии. Мы придерживаемся этих правил. Поэтому в Газпромбанке  работает постоянная команда клиентских менеджеров и специалистов, обладающих профессиональной экспертизой в самых различных областях (платежные системы, инвестиции, законодательство, налоги, недвижимость, art banking и т.д.). Клиенты нашего банка знают, что в офисе Private Banking их не будут вводить в заблуждение относительно характера, цены и качества услуг, и недостаточная информированность клиента не приведет к навязыванию неподходящих инвестиционных решений.
Еще один важный аспект Private Banking – это конфиденциальность, соблюдение банковской тайны. По этой позиции наш банк также обладает технологиями безопасного хранения информации, отвечающими высочайшим мировым стандартам.

НС: Наши читатели интересуются – какой суммой нужно располагать, чтобы открыть счет в швейцарском частном банке? Вообще, клиентом швейцарского банка может стать любой человек?

А. Кочубей: Теоретически любой человек может стать клиентом швейцарского частного банка, однако на практике в частные банки обращаются преимущественно клиенты, для которых большое значение имеет специализация банка в области управления инвестициями, которые готовы оплачивать комиссионные за управление активами и осознают, что частные банки – это нечто большее, чем просто обычный банк, так как они предоставляют консультации по структурированию и переводу имущества, капиталовложениям и выстраивают индивидуальные взаимоотношения между клиентом и банкиром. И хотя каждый банк сам устанавливает приемлемую для него минимальную сумму вклада, обусловленную различными рыночными ограничительными факторами, адекватная сумма, которую можно считать отправной точкой для открытия счета в частном банке – это 1 миллион швейцарских франков.

НС: Реально ли приумножить свои накопления, не прибегая к услугам персонального консультанта?

А. Шадрин: Заработать на растущем фондовом рынке несложно - достаточно иметь некоторую сумму свободных средств и крепкие нервы, причем в наибольшем выигрыше оказываются наиболее смелые – они используют заемные средства. Более того, если посмотреть на долгосрочную динамику рыночного цикла, то большую часть времени фондовые рынки растут. Падающий рынок длится недолго – менее 1/3 от общей протяженности цикла. Так что, на первый взгляд, может показаться, что получить прибыль на фондовом рынке легко, и платить за услуги профессионального консультанта не нужно.

Однако, в реальности все гораздо сложнее: как показывает опыт, в кризисные времена рынки падают сильнее и быстрее, чем растут в период бума. За осень-зиму 2008 года индекс Доу Джонса упал до значений 2003 года, и ему понадобилось больше двух лет, чтобы вернуться на уровень лета 2008 г. Предположим, Ваш портфель просел на 1/3, чтобы отыграть эту потерю, Вам необходим рост на 50%. А если Ваши бумаги упали на 50% - в 2008 году бывало и хуже, - то вернуть потери Вы сможете только, если эти бумаги вырастут в будущем на 200%.
Этот простой пример показывает, что искусный инвестор не тот, кто зарабатывает больше других на растущем рынке, а тот, кто умеет избегать крупных потерь и достигать своих долгосрочных целей.

И в этом контексте становится понятно, почему многие состоятельные клиенты прибегают к  помощи профессионалов. Тем более, что на рынке существует несколько десятков тысяч ценных бумаг и тысячи инвестиционных фондов, и сделать правильный выбор – трудная задача даже для профессионалов.

НС: В чем особенность работы персональных консультантов швейцарских банков?

А. Кочубей: Роль персонального финансового консультанта претерпела существенные изменения за последние 30 лет, и в наши дни хороший персональный консультант должен разбираться в рыночной ситуации, юридических вопросах, налогообложении и решении вопросов личного плана для своих клиентов, таких как школьное образование детей, аренда яхт и сделки с недвижимостью. Разумеется, консультант не может обладать действительно глубокими познаниями по всем этим вопросам, и основной областью специализации консультанта является все-таки именно доскональное знание финансовых рынков, что является своего рода возвратом к старым добрым временам биржевых брокеров и финансовых консультаций на весьма элементарном уровне.

НС: Отличается ли чем-то работа персональных консультантов швейцарских и российских банков?

А. Шадрин: Мне кажется, что работа персональных консультантов в России и в Швейцарии во многом похожа. Я берусь судить об этом потому, что в нашей команде консультантов работают люди, имеющие опыт работы в швейцарских банках.  Я готов признать, что, в целом, крупные швейцарские банки имеют за плечами более длинную историю и обладают более широкой палитрой продуктов и услуг, нежели их российские конкуренты.

Однако, есть одно обстоятельство, на которое я хотел бы обратить внимание читателя. Для швейцарского банка Россия – один из многих рынков, для Газпромбанка – это единственный рынок. Русские клиенты – это все, что у нас есть, поэтому мы будем готовы проявлять большую гибкость и чаще идти навстречу интересам клиентов, нежели крупный международный институт, где разработка продуктов и услуг определяются на глобальном уровне, а Россия – всего лишь одна из развивающих стран наряду с Китаем, Индией и Ближним Востоком.

НС: Несмотря на то, что в последние годы частные банки развиваются и в России, состоятельные россияне все же предпочитают держать свои капиталы в банках Швейцарии. Чем Вы, Андрей, это объясняете?

Пик оттока капитала из России пришелся на 90-е годы, в ту эпоху Россия была страной с огромными политическими и финансовыми рисками, а банковская система страны только зарождалась. В этих условиях россияне, сделавшие первые крупные состояния, должны были объективно предпочесть России Швейцарию – страну с низкими политическими рисками, законами о банковской тайне и многовековыми традициями банковского обслуживания.

Ситуация изменилась во второй половине 2000-х. С одной стороны, в России появляются качественные финансовые институты. С другой стороны, доходность по активам, доверенным швейцарским банкам, разочаровывает российских клиентов, привыкших к значительно более высоким ставкам в России. Более того, мир становится более прозрачным, и Швейцария начинает обмениваться информацией с властями других стран. Понятие банковской тайны размывается. Наконец, банкротство Lehman Brothers впервые заставило клиентов задуматься о том, что крупные иностранные банки могут испытывать финансовые трудности.
Таким образом, ситуация с движением капитала становится сложнее. Я ни в коей мере не берусь утверждать, что тенденция к оттоку капитала переломлена, но я знаю ряд случаев, когда деньги, вывезенные из России, реинвестируются в российскую экономику.

НС: А по Вашим, Александр, наблюдениям, истинные швейцарцы доверяют своим банкам или предпочитают заграничные финансовые институты?

Финансовый кризис 2008 года стал отличным водоразделом для банков, которые ответственно подходили к рискованным транзакциям и к капиталу, доверенному им клиентами. Безрассудное поведение некоторых руководящих менеджеров банков, нацеленное исключительно на получение прибыли и достижение роста любой ценой, не только создало опасность для финансовой системы в целом, но и подорвало доверие вкладчиков к банковской системе. Вне зависимости от глобальных факторов, банковская система Швейцарии в различные периоды подвергалась серьезному давлению, в частности это относится к Женевскому кантональному банку, который столкнулся с кризисом недвижимости в начале 1990-х годов, однако и этот банк и многие другие банки успешно справились с кризисом и вышли из него более сильными, с оптимизированной системой управления. В целом швейцарцы испытывают глубокое доверие к своей банковской системе.

НС: В последнее время достаточно широко обсуждаются возможные последствия отмены банковской тайны или, точнее, сокращения ее пределов. В частности, говорят о том, что это делает уязвимыми, прежде всего, состоятельных вкладчиков, клиентов Private Banking. Думаете ли Вы, что такая революция в мире финансов реальна?

А. Шадрин: Мне кажется, что говорить о революции преждевременно. Я не верю, что банковская тайна полностью исчезнет: в мире существуют законы, охраняющие личную жизнь, коммерческие секреты и т.д. Мир действительно движется по пути к большей прозрачности, но движение это достаточно медленное.
Впрочем, «отмена банковской тайны» может иметь и положительные последствия. В частности, швейцарские банки больше не смогут использовать тайну в качестве основного конкурентного преимущества. А значит, главным аргументом в борьбе за клиента будет не тайна, а качество услуг, наличие широкого спектра продуктовых решений и т.д. Банки будут больше инвестировать в инфраструктуру, качество и разнообразие их услуг повысится, а это – хорошая новость для клиентов частных банков.
   
А. Кочубей: Средства массовой информации весьма неравнодушны к теме банковской тайны, потому что она ассоциируется с теневым миром финансов и закулисных заговоров, представляет собой сенсационное «легкое чтиво» и является прекрасным материалом для фильмов а ля Джеймс Бонд. Но на самом деле, вопрос банковской тайны – это всего лишь крайне незначительный аспект всего банковского сектора и преимуществ, предлагаемых швейцарскими банками. Данная тема редко затрагивается в беседах с клиентами, потому что действительно важные вопросы, волнующие клиентов – это сохранение покупательной способности денег на будущее и подготовка передачи активов будущим поколениям. В реальном мире банковской деятельности речь идет о структурировании и инвестировании активов и об эффективном использовании заемных средств.

НС: Александр, по Вашим наблюдениям, действительно ли в швейцарских банках наблюдается отток состоятельных клиентов, опасающихся раскрытия тайны вкладов?

А. Кочубей: Хотя количество существующих незадекларированных счетов остается неясным из-за отсутствия консолидированных методов их измерения, очевидно и то, что новый пост-кризисный цикл вынуждает банки в Швейцарии и за рубежом более оптимально удовлетворять потребности клиентов, что, в свою очередь, приведет к изменениям в направлении потоков денежных средств. Вследствие этой динамики наиболее прозорливые банки начинают открывать дочерние структуры на местах и предлагать инвестиции, доступные по всей Европе, предоставляя в распоряжение клиентов ноу-хау и конфиденциальность, которые швейцарские частные банкиры на протяжении многих поколений довели до совершенства, как никто из банкиров ни в одной стране мира. Это означает, что для того, чтобы воспользоваться оттоком денежных средств из одной юрисдикции в другую, банк должен обладать достаточной гибкостью и умением, обеспечивая присутствие на самых различных рынках и создавая банковские продукты, адаптированные для этих юрисдикций. Кроме того, в пост-кризисный период изменилась готовность к риску и инвесторы все реже согласны «блокировать» свои средства в капиталовложениях сроком более чем 3-6 месяцев. Данный сдвиг в степени приемлемого риска и требованиях к ликвидности инвестиций также влияет на характеристики потоков денежных средств. Швейцария по-прежнему остается мощным финансовым центром и продолжает расти – тут к месту придется хорошо известная цитата: «слухи о моей смерти сильно преувеличены...».

НС: Bопрос от читателя - Швейцарский банк изначально воспринимался как закрытый финансовый институт, который работает только в Швейцарии и принадлежит одному или нескольким собственникам. Сегодня многие швейцарские банки стали глобальными финансовыми корпорациями, которые работают по всему миру, а их акции распылены среди тысяч инвесторов. Т. е. их основные принципы деятельности размываются.  В связи с этим сразу два вопроса: 1) можно ли считать, что в Швейцарии меняется подход к Private Banking? 2) насколько велика вероятность, что на долгое время сохранится традиционная модель швейцарского Private Banker?

А. Кочубей: Это – отличный вопрос, чтобы завершить наше маленькое путешествие, так как он затрагивает очень важное и серьезное заблуждение, распространенное как среди потребителей, так и среди участников финансового рынка, и требующее разъяснения. Во-первых, частные банки, действительно, находятся в частных руках, и их концепция сформировалась даже раньше, чем Женева присоединилась к Швейцарской Конфедерации. Бизнес-модель частного банка эффективна, прибыльна и обладает уникальными характеристиками, обеспечивающими максимальные преимущества для клиентов. Основы философии банковской деятельности и подходов частных банков Швейцарии остаются неизменными. Как и любое успешное предприятие, банки адаптируются к потребностям клиентов и требованиям деятельности на глобальном рынке.

Во-вторых, термин «Private Bank» или «Private Banking», был заимствован крупными банками, пытающимися дифференцировать свои банковские услуги, чтобы сформировать каналы сбыта своих продуктов и крупную платформу, предлагающую клиентам широкий ассортимент услуг и продуктов. Такой подход не только приводит к возникновению серьезного конфликта интересов, но и, как мне кажется, кризис наглядно продемонстрировал риски, которым подвержены клиенты таких банковских организаций. В-третьих, не приходится сомневаться в том, что до тех пор, пока клиенты частных банков остаются верными своим банкам, а их количество продолжает расти, концепция швейцарского частного банковского дела по-прежнему является эффективной и успешной.

А. Шадрин: Модель частного банка восходит к XVIII веку. Частные банки  создавались в форме  товарищества, принадлежащего нескольким партнерам – частным лицам (отсюда и берет начало термин «Private Banking»). Партнеры совместно управляли банком и, в ряде случаев, несли неограниченную ответственность по обязательствам банка, т.е. отвечали не только вложенным в банк капиталом, но и всем своим движимым и недвижимым имуществом. Такая бизнес-модель гарантировала клиентам высокую надежность банка, а также ответственное и консервативное управление рисками, что позволило частным банкам в Швейцарии успешно пройти через многие испытания и дожить до наших дней. Однако эта модель серьезно ограничивала возможности для развития бизнеса, что таило в себе определенные риски: если вы растете не так быстро, как ваши конкуренты, то вы не можете вкладывать достаточно средств в инфраструктуру бизнеса и нанимать лучших менеджеров. В результате, вы рискуете в долгосрочной перспективе оказаться в числе аутсайдеров.  Поэтому далеко не все банки были готовы следовать традиционной модели частного банка, и все больше финансовых институтов приобретали форму открытых акционерных обществ.
В частности, такие гиганты швейцарского бизнеса, как Credit Suisse и UBS, являются публичными корпорациями, чьи бумаги котируются на ведущих биржах мира, так что, по иронии судьбы, эти два флагмана индустрии «Private Banking» не являются частными банками.

И управляющим банками, и их клиентам проходится делать выбор между надежностью и консерватизмом швейцарского частного банка, с одной стороны, и динамизмом финансовой корпорации, идущей по «американскому» пути, с другой стороны. До 2008 года инвесторы стремились как можно быстрее получить отдачу на вложенный капитал и поэтому предпочитали второй путь, увлекая по этому пути тысячи клиентов, благодаря солидным вложениям в маркетинг. Сейчас после череды финансовых потрясений клиенты стали внимательнее выбирать банки, которым они доверяют деньги. И я убежден, что концепция швейцарского частного банка имеет будущее как одно из направлений сохранения и управления личными сбережениями.

От редакции: Уважаемые читатели! Если вас серьезно интересуют конкретные экономические вопросы, касающиеся России и Швейцарии и заслуживающие того, чтобы стать темой следующей видео-конференции, пожалуйста, присылайте ваши предложения.