Как изменилась швейцарская элита за последние сто лет? |Evolution de l’élite suisse pendant les derniers 100 ans

Начало XX века. Прекрасная эпоха. Изящные дамы, блестящие кавалеры. Швейцария медленно, но верно следует по пути экономического процветания. Будущее страны – ее сыны, представители местной элиты. Вот портрет типичного швейцарца из привилегированной семьи: офицер армии, активный в политической сфере, член радикальной партии (пламенные речи Джеймса Фази остались у многих в памяти), возможно, с юридическим образованием. Этот блестящий конфедерат всегда принимал активное участие в общественной жизни – сначала в студенческих ассоциациях, потом в различных организациях и, наконец, в советах управляющих отечественных предприятий.

А что же милые дамы из аристократических семей? Удел их известен – удачный брак, появление на свет одного за другим симпатичных малышей, домашнее хозяйство, рукоделие, благотворительность. Вот, собственно, и весь предел мечтаний швейцарских девушек времен «Belle époque».

А теперь перенесемся на сто лет вперед. Если кому-то жутко, можно закрыть глаза. А заодно уши и носы, потому что экология, увы, изменилась не в лучшую сторону. Загрязненный воздух, замутненные воды рек и озер, города и поселки в «ореоле» грохота и зареве электрических огней… Да и сами высокопоставленные швейцарцы уже не те – и говорить о них теперь следует не только в мужском роде, но и в женском. Немного статистики.

Швейцарская элита претерпевала в течение ХХ века постепенные трансформации и резко изменилась в 1990-е годы. Преподаватель Лозаннского университета (UNIL) Андре Мак отметил в интервью журналу «Allez savoir!», что сегодня образ типичного швейцарского чиновника практически исчез, хотя еще можно привести некоторые примеры, в числе которых будет Йоханн Шнайдер-Амман, окончивший Федеральную политехническую школу Цюриха (ETHZ), имеющий звание полковника и до вступления в должность федерального советника руководивший крупным предприятием.

Чтобы понять образ жизни принимающих важные решения людей, исследователи Центра изучения швейцарской элиты (Obelis) Лозаннского университета собрали данные о более 20 000 швейцарцах. Первый вывод ученых – в течение большей части прошлого века элита страны состояла из мужчин. Такое положение вещей постепенно менялось, и в 2010 году среди политической элиты было 27,6% женщин, среди административной – 17,6%, а среди экономической – 10%.

По словам Андре Мака, Швейцария поздно предоставила право голоса женщинам (это эпохальное событие произошло в 1971 году), но ситуация постепенно исправляется, так как в парламенте сегодня уже 32% женщин. В 2010 году впервые за всю историю страны в правительстве оказалось одновременно четыре федеральных советницы. Даже в сравнении с другими государствами Конфедерация не выглядит «отстающей»: если народных избранниц больше в скандинавских странах, то французский парламент насчитывает меньше женщин по сравнению со швейцарским.

Исследователи заметили и другую тенденцию: если офицеры армии еще в середине прошлого века занимали центральное место среди «лучших сынов отечества», то в 1980-м среди парламентариев было 42% офицеров, а среди столпов экономики – 46,8%. К 2010 году процентная доля стала еще меньше – 23,3% в политике и 21,9% в экономике.

Формирование элиты со временем тоже стало проходить по-другому. В ХХ веке служба в армии была для будущих лидеров своеобразной школой управления, где им прививалось определенное мировоззрение и где они приобретали сходный стиль поведения и работы, приучались к дисциплине, вырабатывали в себе необходимые качества – выдержку, волю, пунктуальность. Благодаря уникальной системе подготовки военных кадров – каждый швейцарец большую часть активной жизни отдавал военным сборам и повышению своей армейской квалификации – страной, по сути, управляли военные. Сегодняшние менеджеры учатся руководить в швейцарских и зарубежных университетах и бизнес-школах. Грубо говоря, на смену капралам и поверенным пришли коммерсанты.

Раньше самыми престижными для элиты считались юридические факультеты Цюрихского и Бернского университетов. Здесь учились будущие чиновники и руководители банков. В 1957 году диплом юриста имели 22,9% директоров предприятий, 30,2% парламентариев и 36% высокопоставленных чиновников.

«Техническое образование, полученное в стенах ETHZ, даже если и считалось в некоторой степени «ниже статусом», чем юридическое, также высоко ценилось швейцарской элитой, - отметил Андре Мак. – Но если вплоть до 90-х годов прошлого века элита в основном училась на юристов и инженеров, то все чаще взоры обращались в сторону экономического образования, управления предприятиями».

Еще одной отличительной чертой привилегированной публики XX века было стремление объять необъятное – и в армии дослужиться до солидного чина, и побывать в парламенте, и в придачу войти в совет директоров трех-четырех крупных компаний. Наше время, с его бешеным ритмом, потоком информации и постоянными перемещениями вносит свои коррективы: с начала XXI века не так-то просто совмещать несколько ответственных должностей. «Члены парламента склонны полностью посвящать себя своему политическому мандату, а директора предприятий видят себя в первую очередь в роли управляющих», - убеждены лозаннские исследователи.

Бесспорно, за последние десятилетия в рядах швейцарской элиты произошли существенные изменения: к власти пришли финансисты, банкиры, промышленники, крупные предприниматели. Но по мере того, как менялась мировая экономика, где первую скрипку отныне играют финансы, менялся и облик швейцарских власть предержащих. На посты руководителей крупных компаний, членов советов директоров, правлений очень скоро стали назначать выходцев из разных стран: сначала из соседней Европы, а потом и с других континентов (из стран Азии, Африки, с Ближнего Востока). «Еще лет 15-20 назад об этом нельзя было даже подумать», - рассказал Андре Мак.

Получила распространение практика приглашения «на княжий престол иноземцев», особенно это коснулось мультинациональных компаний. Во-первых, в нынешних условиях в первую очередь ценятся знания и опыт, а не политические или какие-либо иные предпочтения, а во-вторых, человек «со стороны» привносит свежий взгляд на вещи и не поддерживает никого из отечественных влиятельных кругов. В качестве примеров можно привести назначение американца Джозефа Хименеса на пост исполнительного директора фармацевтического концерна Novartis или ивуарца Тиджана Тиама на пост директора банка Credit Suisse (сменившего в этой должности еще одного иностранца – американца Брэди Дугана).

Цифры говорят сами за себя: если в 1980 году среди топ-менеджеров 110 крупнейших швейцарских предприятий было всего 3,7% иностранцев, то в 2010 их доля уже составила 34,5%. За последние десятилетия Швейцария превратилась из закрытой альпийской республики, со всех сторон зажатой горами, в одну из самых открытых в плане поглощения свежих кадров стран. Изменения коснулись и академических кругов. «Ни в одной другой стране Европы нет таких высоких показателей присутствия иностранцев среди преподавателей высших школ», - сказал Андре Мак.

Нынешний период – это переход от старой системы власти к новой. Прежняя элита и ее модель эффективного и скоординированного управления отжила свое, новая – еще не укрепилась. И, как это всегда случается, не обходится без трений. В адрес швейцарской элиты раздаются критические замечания, на голосование выносятся народные инициативы от популистских партий. Многие стараются воспользоваться моментом, убедить швейцарцев в засилье иностранцев, от которых следует отгородиться нерушимой стеной. Вызывают недовольство высокие зарплаты топ-менеджеров.

Лозаннские социологи убеждены, что в такой ситуации могут пострадать все – от простых тружеников до директоров компаний. «В этом новом мире, подвергающемся глобализации, где царит непомерная конкуренция в области экономики и политики, все очень шатко. Новый феномен: под удар могут попасть как рабочие, так и элита, которая будет вынуждена уйти с авансцены, если результаты ее работы окажутся неудовлетворительными».