Архитектура в искусстве |L’architecture dans l’art

Сорок работ от 18 века до наших дней: маленькие «ведуты», великолепные крупные полотна, фотографии и скульптуры Беренис Эбботт, Бернардо Беллотто, Макса Эрнста, Франческо Гварди, Беат Гутшоу, Пауля Клее, Клода Моне, Николя де Сталя, Томаса Струта, Джейн и Луизы Уилсон, Эрвина Вурма… Если лишь на некоторые из перечисленных имен в вашем сердце находится отклик, не беда – значит, вас ждут открытия!

Эта выставка – результат оригинальной акции под названием «Выбери картину», которую Художественный музей Цюриха проводит уже несколько лет и в рамках которой его верные посетители и друзья определяют содержание очередной экспозиции, составленной из коллекции Kunsthaus. В этом году их заинтересовали, прежде всего, классические виды городских пейзажей, те самые «ведуты», от итальянского veduta, вид, с детальным изображением повседневного городского пейзажа, способные натолкнуть зрителя на ностальгические воспоминания. Параллельно выставка показывает, как живописное изображение архитектуры может создавать особую «площадку», выражаясь современным языком, для утопистов и мечтателей. Между двумя крайностями – точное воспроизведение и плод воображения – художники на протяжении веков по-разному показывают произведения архитектуры. И не всегда бывает легко отличить реальность от фантазии, чему свидетельство, например, сюрреалистическая картина Макса Эрнста «Весь город», занимающая центральное место в выставке, продуманной приглашенным куратором Мануэлой Рейсманн.

В период между 1933 и 1936 годами Эрнст написал несколько картин, изображающих разрушенные города, окруженные буйной растительностью. На этих полотнах художник пытался создать атмосферу заброшенной, затерянной во времени цивилизации, вызывающей у кого-то ассоциации с разрушенной Вавилонской башней. Ощущение безжизненности мира усиливают зеленоватые сумерки, в которые погружен город.
 
Картину «Весь город» Эрнст создал в 1935-36 годах, в момент, когда над Европой нависла мрачная тень Третьего Рейха. В ней художник, никогда ранее не пытавшийся изображать конкретные события современной ему истории, предлагает зрителю очень понятную метафору: перед лицом опасности новой мировой войны, растет страх глобальной катастрофы, а которой автор предупреждает человечество. В поисках средств изображения безжизненного города, Эрнст находит вдохновение в архитектуре, напоминающей о прошлых цивилизациях, но создает видение из будущего – довольно мрачное, хоть и освещенное непропорционально огромной луной.

Разрушенные войной города всегда символизируют человеческие трагедии и коллективные травмы. Эту тему развивает и венецианский художник 18 века Бернардо Беллотто, изобразивший церковь Св. Креста в Дрездене, уничтоженную во время Семилетней войны. Автор играет на контрастах, противопоставляя обломки церкви нетронутым домам городской буржуазии на заднем плане и новому строящемуся зданию. Таким образом этот свидетель эпохи дает зрителю надежду на возрождение города.

Бытует мнение, что Италия – идеальное места для ностальгии. С 18 века представители обеспеченных кругов считали своим долгом совершить путешествие по главным ее городам, чтобы полюбоваться основными культурными сокровищами и таким образом расширить собственный кругозор. Понятно, что Венеция была одним из основных направлений этого паломничества. Франческо Гварди (1712 – 1793), проживший в этом городе всю жизнь, сумел запечатлеть его мрачную красоту в целой серии «каприччио». Так, на полотне «Старый дом в лагуне» изображает полуразрушенное здание с видом на море, что поддерживает стереотипное романтическое представление о Венеции, бытующее и сегодня.

Но для Николя де Сталя, французского живописца русского происхождения, о котором Наша Газета.ch уже имела повод подробно рассказывать, Италия – страна не только преобразований, романтиков и ностальгии. На картине «Агридженто» (1953) изображен городок на юге Сицилии. Самое общее изображение поверхностей и цветов сведены лишь больше подчеркивает абстрактную архитектурную форму на холме. Слепящий солнечный свет переходит в черноту, от жары все краски бледнеют, становятся почти белыми, и только оранжевый цвет крыш отделяет город от неба.