Путешествие из Москвы в Женеву в условиях эпидемии коронавируса |Le voyage de Moscou à Genève en plein crise de coronavirus

17 апреля русская служба Немецкой волны (Deutsche Welle) опубликовала материал «Возвращение домой: как россияне эвакуировались в Германию» – о том, как постоянно проживающие в Германии и застрявшие в России из-за прекращения регулярных рейсов граждане выходят из сложной ситуации. Кто-то из читателей опознал на одной из фотографий знакомого – им оказался постоянный читатель Нашей Газеты Кирилл Букетов, сотрудник Глобального института труда (Global Labour Institute) в Женеве и эксперт по трудовым отношениям в целом ряде расположенных здесь организаций. Получив ссылку на материал и поняв, что и его очень личный опыт может быть интересен и полезен широкому кругу читателей, Кирилл позвонил в редакцию Нашей Газеты. Передаем его рассказ от первого лица, изредка направляемый нашими уточняющими вопросами. 

Почему я улетел в Москву?

У меня такое ощущение, что за последние недели я прошел все круги ада, причем трижды. В конце марта я получил сообщение, что моя жившая в Москве мама, страдавшая онкологическим заболеванием, находится в очень тяжелом состоянии, понадобилась госпитализация. 23 марта ее лечащий врач настойчиво предложил мне срочно приехать в Москву. Мне удалось попасть на рейс «Аэрофлота» 26 марта, кажется, последний или один из последних плановых рейсов. Таким образом я получил возможность лично увидеть, как московский аэропорт Шереметьево готовился к эпидемии коронавируса – тогда там только начинали принимать меры – и сравнить с тем, что происходило в Швейцарии. Меня поразило тогда отношение российских властей к проблеме; с тех пор оно начало меняться.

Что имеется в виду?

До отлета в Москву я уже имел небольшой опыт дистанционной работы в условиях самоизоляции в Женеве. 26 марта стал для меня незабываемым днем. Прилетев в Москву, я оказался в толпе народа, без каких бы то ни было мер безопасности – все дышали друг другу в затылок.

После паспортного контроля попал в санитарный коридор: с двух сторон сидели врачи или медработники, все в халатах и в масках. Меня поразило, что они сидят плечом к плечу, то есть сами не дистанцируются друг от друга. Через коридор шел плотный поток пассажиров, их останавливали, делали первичные замеры тепловизором, по внешнему виду оценивая, есть ли у человека явные признаки заболевания. Там же надо было заполнить анкету, в которой указывались рейс, на котором прибыл пассажир, точное указание места, паспортные данные, адрес, по которому человек обязуется самоизолироваться, мобильный телефон. В санитарном коридоре все заполненные анкеты сверялись с документами, а потом забирались.

Пройдя санитарный коридор, я ждал своего чемодана, когда ко мне подошел капитан полиции и заявил: «Вам придется задержаться». На мой вопрос, задержан ли я, он ответил, что нет, не задержан, но задержаться придется. Это меня смутило, поскольку юридические знания подсказывают, что формы «вам придется задержаться» без объяснения совершенного нарушения не существует. Я попросил объяснить, на каком основании. Забрав мой паспорт, капитан заявил, что я прохожу по уголовному делу, не сумев уточнить, по какому именно и в каком качестве. Будучи уверенным, что ни по какому уголовному делу я не прохожу, я попросил показать повестку. Капитан с этим предлогом отстал и начал сочинять, что я не заплатил какой-то штраф, а закончил тем, что я якобы нарушил режим карантина. Это, как вы понимаете, было абсурдно, поскольку я только что прилетел, прошел санитарный коридор и даже не покинул еще здание аэропорта. У медперсонала вопросов ко мне не было, все инструкции я выполнил.

Тем не менее капитан велел отправиться в медпункт, где медработники были крайне удивлены нашим появлением.

Чем объяснить такое повышенное внимание?

Честно, понятия не имею. В медпункте мы находились два часа. Врачи не понимали, что мы там делаем. Капитан добивался, чтобы они выяснили по базе данных, нахожусь ли я в списке нарушителей карантина. Услышав, что такой базы данных нет, он стал звонить в скорую помощь. Ему сказали, что все бригады скорой помощи на вызове и придется ждать. Я пытался объяснить человеку в погонах, что он нарушает законодательство, пытаясь отвлечь от работы бригаду скорой помощи в экстремальной ситуации, не имея для этого оснований. Бесполезно. Тогда я позвонил знакомым адвокатам и журналистам, которые, в свою очередь, начали звонить в полицейское управление в Шереметьево, чтобы выяснить, что же происходит.

Кончилось дело тем, что сотрудники медпункта предложили капитану обратиться в штаб, также расположенный в Шереметьево. Он потребовал встречи с начальником, на что вышла очень интеллигентная женщина в защитном халате, которая быстро разобралась с ситуацией… В итоге капитан отдал мне паспорт и попросил на него не обижаться.

Обижаться я на него не хочу, как не хочу ничьей крови. Но эта история хорошо иллюстрирует то, что происходило в России в начале эпидемии и отношение к гражданам некоторых должностных лиц. В принципе, такой капитан не только в органах не должен работать, но должен понести за свои действия должностную, если не уголовную ответственность. Поразило меня то, что все эти неадекватные действия он совершал на глазах медработников, и никто не решился его одернуть.

Как протекал карантин? Проверял ли кто-то его соблюдение?

Учитывая описанный выше инцидент, я решил отнестись к ситуации сверх внимательно. Приехав на машине домой из аэропорта, я первым делом позвонил участковому – доложил, так сказать, о прибытии и дал все мои телефоны. Далее я позвонил председателю ЖСК, потом – на специальную горячую линию.

Я попытался выяснить, как же формируются эти списки нарушителей карантина – кто и на каком основании их туда заносит, как узнать, есть ли там твоя фамилия, и как из него выйти по окончании карантина? На общей горячей линии мне сказали, что списки нарушителей режима карантина составляет Роспотребнадзор. В Роспотребнадзоре сказали, что проверять ничего не надо, что если бы я был в их списках, то они бы меня сами уже нашли. Однако на просьбу проверить, есть ли все-таки моя фамилия в списках или была ли она там ранее, не ответили.
 
Через две недели я точно также пытался выяснить, должен ли я как-то документировать окончание карантина, и также столкнулся с хаосом. Снова позвонил на горячую линию, в Роспотребнадзор, в поликлинику, участковому и председателю нашего ЖСК и сообщил что я выхожу на улицу. Время звонков зафиксировал. Все это было странно, приходилось отвлекать такое количество людей, чтобы выяснить элементарный вопрос. У всех этих людей было очевидно очень много работы, но никто не подумал снять с них эту ненужную нагрузку, обозначив где-то четкую инструкцию по выходу из режима жесткой самоизоляции.

В конце длинной цепочки телефонных переговоров усталый главврач поликлиники объяснил, что в отсутствие прямого именного распоряжения от Роспотребнадзора можно начать перемещаться, соблюдая режим уже не карантина, а самоизоляции, то есть имея возможность ходить в магазин и выносить мусор. В течение 14 дней – за которые мне несколько раз звонил участковый, плохо понимавший, что от него требуется, а потому на всякий случай рассказывавший о камере наблюдения в подъезде – я такой возможности не имел.

Как удалось вернуться в Женеву?

Прилетев в Москву 26-го, я должен был сесть на двухнедельных карантин, так что свою маму я уже не увидел, смог только организовать похороны. Когда я закончил все, с этим связанное, передо мной встала задача вернуться к моей семье в Женеву, где мы живем уже более десяти лет и которую считаем домом. И тут произошло чудо.

Изначально я купил сдаваемый билет в Женеву на 1 мая. Но утром 17 апреля пришло сообщение от «Аэрофлота» об отмене всех зарубежных рейсов до конца июля. В панике я бросился в интернет – смотреть, какие есть варианты, ведь в небе над Москвой самолеты явно наблюдались. Выяснилось, что осуществлялись лишь отдельные внутренние рейсы. Вдруг я увидел, что в тот же день были рейсы на Нью-Йорк и на Франкфурт. У меня было три часа, чтобы купить билет на Франкфурт, упаковать вещи, добраться до аэропорта и пробиться на рейс, который, как потом выяснилось, был организован МИД России в сотрудничестве с рядом европейских посольств, включая швейцарское. Все граждане, сообщившие в свои посольства о необходимости вылететь из России, получили уведомление, как только такая возможность появилась. А мне просто повезло, поэтому я и говорю о чуде.

Как происходила отправка рейса из Шереметьево?

В аэропорту находился представитель немецкого посольства, но стресс был огромный. Большую часть пассажиров составляли женщины с маленькими детьми, которые к тому моменту в течение уже нескольких недель пытались воссоединиться со своими семьями. Неразберихи было много. Например, приехал пассажир с двумя собаками, а ветеринарная служба, которая должны разрешить вывоз и перевозку животных, не работает!

Перед прохождением паспортного контроля практически всех останавливали полицейские и проводили дополнительный опрос. Меня остановили и пытались обвинить в нарушении законодательства РФ, поскольку я не сообщил о своем двойном гражданстве. Двойного гражданства у меня нет, однако полицейские с уверенностью сказали, что у меня есть немецкий паспорт. Так или иначе, все пассажиры контроль прошли, и рейс «Аэрофлота» благополучно доставил нас во Франкфурт.

Как проходил полет?

Должен сказать, что и стюардессы, и другие члены экипажа вели себя героически. Рейс был, конечно, необычным, очень перегруженным эмоционально. Все сотрудники «Аэрофлота» были в защитных масках и перчатках на протяжении всего рейса, пассажирам маски не раздали. Многим пассажирам было тяжело соблюдать нормы, к которым мы уже привыкли, просто из-за того, что очень было много маленьких детей. Рейс был достаточно плотный, рассаживать всех по отдельности не было возможности.

Какова была ситуация во Франкфурте?

Аэропорт Франкфурта функционирует не на полную мощность, но я был удивлен даже тем количеством рейсов, которые он продолжает принимать. Трое из пассажиров нашего рейса должны были следовать дальше, в Женеву, но первый возможный рейс был только на следующий день. Выйти в город, чтобы переночевать в гостинице, мы не смогли, поскольку после пересечения границы Германии пришлось бы сесть на двухнедельный карантин, что в наши планы, естественно, не входило. Альтернативы не было – маленький отель в самом аэропорту был полностью заполнен. Ночевали в транзитной зоне, и это была, наверное, одна из самых ужасных ночей в моей жизни. Никаких условий для ночевки нет, и я искренне сочувствую молодому человеку, который застрял там на несколько дней.

В транзитной зоне собираются люди, прилетающие со всего мира и не имеющие возможности выйти в город. То есть степень риска заражения высокая. Понятно, что все сотрудники аэропорта, не имеющие четких инструкций, находятся в состоянии большого стресса, в отличие от их коллег в Женевском аэропорту, пребывающих в полной расслабленности.

На следующий день, то есть 18 апреля, мы улетели рейсом Lufthansa по маршруту Франкфурт-Женева, который по-прежнему осуществляется ежедневно. Насколько я понимаю, аэропорт Женевы принимает сейчас четыре регулярных европейских рейса: из Франкфурта, Лондона, Рима и Амстердама.

Вывод, сделанный из пережитого опыта

Я с сожалением констатировал, что, увы, в России сейчас главные люди – не врачи, а люди в форме. Если в Европе, по моему ощущению, все объединены вокруг врачей – от армии и полиции до гражданского населения, то в России, в частности, в Москве всем управляют полицейские. Нынешняя ситуация используется для того, чтобы дать им больше полномочий и создать систему если не тотального, то максимального контроля за людьми. В целом атмосфера в Москве сильно отличается от европейской. С одной стороны, формируется страх перед эпидемией, перед невидимым врагом, с другой стороны, этот страх усиливается в разы от боязни ненароком нарушить какую-то из противоречивых инструкций. Атмосфера страха, стресса, ощущение беспредела давлеет над людьми. В Женеве каждый вечер в 9 часов люди со своих балконов аплодируют медработникам и работникам других жизненно важных служб, музыканты играют для своих соседей или в онлайн, то есть общество сплачивается, проявляет повышенную солидарность. В Москве такого ощущения, увы, совершенно нет. Таково мое личное, субъективное чувство.

От редакции: Пока рассказ Кирилла Букетова готовился к публикации, в среду, 22 апреля, в российских СМИ появилась информация о том, что МВД предложило расширить полномочия полицейских, внеся законопроект с поправками к закону «О полиции».

Если, прочитав текст, у вас появилось желание поделиться собственным опытом, пожалуйста, пишите в редакцию. Все материалы, посвященные Covid-19, вы найдете в нашем специальном досье.