Может ли искусство спасти мир? |L’art peut-il sauver le monde ?

Прав был Мефистофель – суха теория. Мы лишний раз убедились в этом, после нескольких живых концертов последних недель, послушав рассуждения об искусстве. «Реальных» участников дискуссии было трое. Испано-швейцарская танцовщица Мария Рибо, известная как La Ribot, обладательница многочисленных премий, к которым скоро прибавится еще одна – буквально накануне стало известно, что в октябре, на биеннале танца в Венеции ей будет вручен «Золотой лев» за карьеру в искусстве. Художественный руководитель лозаннского театра Vidy, раньше работавший в Авиньоне. Дирижер Титус Энгель, о котором мы уже немного рассказывали и обязательно расскажем подробнее в предстоящем сезоне. Плюс один «виртуальный» участник – в качестве увертюры к встрече была показана видеозапись директора женевского МАМСО Лионеля Бувье, заявившего, что искусство невозможно вне эстетики и политики и быстро пробежавшегося по моментам 20 века, оказавшим на него, это искусство, сильнейшее воздействие: русская революция, «Герника» Пикассо как реакция на войну и СПИД в 1980-е. Вел дискуссию главный редактор газеты Le Temps Стефан Бенуа-Годе.

Суть дискуссии не нова. Может, поэтому, в зале было так мало народу – одному из первых посткарантинных мероприятий, организованному Большим театром Женевы в рамках программы «Пляж», удалось оторвать от настоящего женевского пляжа человек сорок от силы. С другой стороны – жара! Увы, немного потеряли те, кто предпочел озерную прохладу – оригинальностью услышанное нами не отличалось: без искусства мир несчастлив; искусство должно быть свободным; живое искусство лучше zoom; не каждый может быть артистом, но проникнуться прекрасным способны все; ответственность художника перед обществом и т.д.

Наиболее интересным показался нам Титус Энгель – недаром он еще в 17 лет задумывался о смысле жизни, а первое образование получил философское. Его мысли о том, как не разбазарить имеющуюся свободу творчества; как коммунистическая система с помощью искусства пыталась менять не мир, но людей; о том, что в произведении искусства эстетика и производимое эмоциональное впечатление должны превалировать над социальным смыслом («Довелось мне однажды дирижировать оперой о климате, музыка была очень плохой») и что современное искусство можно сравнить с научной лабораторией в том смысле, что никогда не знаешь, когда «попадешь» и совершишь открытие, - все это было разумно.

Из второй части беседы, посвященной социальным вопросам в искусстве и его связи с социальными сетями, запомнится совершенно полит-не-корректная реплика La Ribot: когда речь зашла об актуальном движении против расизма, она, вглядевшись в зал, констатировала, что ни одного чернокожего человека в нем не было.

Очень жаль, на наш взгляд, что в рамках этого безусловно важного в принципе разговора ни слова не было сказано о тех защитниках социальных идей, которые обливают краской и сносят с пьедесталов памятники – казалось бы, куда актуальнее! Как не было сказано ни слова о приговоре, вынесенном на-днях Кириллу Серебренникову - тогда еще про "условность" не знали, - фильмы и оперные постановки которого в Швейцарии отлично известны, ни о самоцензуре, давлеющей сегодня над большинством творцов, ни о труднейшем положении, в котором оказалось из-за пандемии огромное число артистов, не обладающих чиновничьим статусом.

Отсутствие живых примеров, щедро подбрасываемых действительностью чуть ли не ежедневно, отсутствие диалога с публикой (на вопросы из зала времени не было) и скорее отрицательный ответ на вынесенный в заголовок вопрос лучше всех деклараций показывают, в чем реальная проблема современной культуры, удаленной, несмотря на все свои усилия, от зеленеющего древа жизни.