Смех и слезы Фестиваля в Вербье |Laughter and Tears at Verbier Festival

Меломаны, регулярно приезжающие в Вербье, знают, что в день открытия Фестиваля бессмысленно проверять прогноз погоды – будет дождь! Поэтому, когда в прошлую пятницу, на исходе вполне приличного с точки зрения погоды дня, ровно за 10 минут до начала первого концерта закапало, директор Фестиваля Мартин Энгстроем только развел руками – это судьба!

Но дождь и пришедшее с ним резкое похолодание не помешали тому, что зал на 1800 мест был практически полон. Среди публики мы увидели знакомые лица из правительств кантонов Вале и Во, представителей российского посольства в Берне, директора джазового фестиваля в Монтре Клода Нобса, бывшего директора Оркестра Романдской Швейцарии, а теперь партнера концертного агентства «Сесилия» Стива Роже, а также некоторых из уже приехавших музыкантов – виолончелиста Мишу Майского и пианиста-педагога Дмитрия Башкирова с супругами и шведского кларнетиста-виртуоза Мартина Фроста, победившего в 1997 году на Женевском музыкальном конкурсе.

В своем приветственном слове Мартин Энгстроем, в белом льняном костюме, как полагается поблагодарил всех спонсоров и партнеров фестиваля, растущую Армию его друзей и, конечно, публику.

Честь открыть фестиваль была предоставлена Фестивальному оркестру, в котором в этом году участвуют молодые музыканты из 23 стран, во главе с его бессменным, с 2008 года, художественным руководителем швейцарским дирижером Шарлем Дютуа. После исполнения, во втором отделении концерта, Пятой симфонии Чайковского, публика наградила оркестр долгими овациями, но бис не выбросила – Шарль Дютуа, подложив руки под щеку, показал, что пора идти спать.

Зато в первом отделении, после блестящего исполнения Двойного концерта Брамса, братья Рено и Готье Капюсоны подарили собравшимся великолепную «Пассакалию» Генделя в специально для них сделанной обработке.

Вечер второго фестивального дня был посвящен опере – концертной версии «Свадьбы Фигаро» Моцарта. Этого события все очень ждали: и опера прекрасная, легкая, искристая как шампанское, и Мартин Энгстроем подогревал общее любопытство рассказами о том, что четверо из исполнителей – Сильвия Шварц (Сюзанна), Джошуа Хопкинс (граф Альмавива), Джастин Хопкинс (Бартоло и Антонио) и Эмоке Барат (Барбарина) – в разные годы учились в Академии Фестиваля. Мы тоже предвкушали нечто сравнимое с незабываемой первой оперной постановкой Фестиваля – «Доном Жуаном» 2009 года. Но увы, были несколько разочарованы, прежде всего, мужской частью состава. Не было в них ожидавшегося блеска, необходимого для того, чтобы опера Моцарта действительно прозвучала! Правда, во втором акте все как-то распелись, но к сожалению, часть публики этого не дождалась. Возможно, и сам выбор этой оперы для концертной постановки был не самым удачным, ведь все привыкли видеть ее в костюмах, с декорациями, во всем внешнем блеске.

В воскресенье вечером фестивальная публика оказалась перед первой серьезной дилеммой: куда идти – на сольный концерт Дениса Мацуева или на камерный вечер со сборным составом под названием Theresienstadt, посвященный творчеству еврейских композиторов, погибших в  концлагере Терезин.

Рассудив, что Мацуева мы уже не раз слышали и не раз еще услышим, мы отправились в Церковь слушать еврейскую музыку. И не пожалели. Но расскажем немного о предыстории этого удивительного вечера.

Во время Второй мировой войны чешский город Терезин, в сорока километрах от Праги, по-немецки Терезиенштадт, попал под контроль нацистов уже в июне 1940 года. В ноябре 1941-го решено было создать здесь гетто для евреев из Чехословакии, Германии, Австрии, Голландии, Дании – якобы для того, чтобы оградить их от ужасов войны. Этот лагерь должен был стать этапом перед отправлением его обитателей в лагеря смерти Освенцим и Треблинка, для "окончательного решения" вопроса.

Так получилось, что в Терезине оказалось огромное количество известных композиторов, поэтов, музыкантов, одним словом, заметных представителей европейской интеллигенции, внезапное исчезновение которых «вызвало бы вопросы» (напомним, дело происходит еще в начале войны, позже это уже никого не смущало). Прагматичные немцы решили тогда превратить это гетто в «образцовое» - в пропагандистских целях, разумеется. Трюк сработал – обреченные на уничтожение люди сочиняли музыку (причем даже в стиле кабаре!), писали стихи, здесь даже были поставлены две оперы, первая из которых выдержала пятьдесят исполнений! Печально известна трагическая ошибка Красного Креста – в июне 1944 года его представитель Морис Россель посетил полностью обновленный к его приезду лагерь, принял на веру эту «геббельсовскую деревню» и написал соответственный рапорт.

…В целом в Терезин было депортировано 144 тысячи человек, из них 15 тысяч детей. 88 тысяч были переправлены в лагеря смерти, еще тысячи умерли на месте. К моменту освобождения лагеря советскими войсками 9 мая 1945 года здесь оставалось 17 247 выживших.

Английский скрипач Даниэль Хоуп, ученик Захара Брона, поставил перед собой нелегкую и в практическом, и в эмоциональном смысле задачу – найти следы погибших композиторов и музыкантов, восстановить партитуры и заставить зазвучать их заживо похороненную музыку. С этой благороднейшей задачей он справился блестяще – вчерашний концерт, в течение которого ни один человек в переполненном зале Церкви не шелохнулся, стал не просто музыкальным вечером, но акцией. Именно так немедленно расценили его приехавшие в тот день на Фестиваль артисты Театра-студии Петра Фоменко Галина Тюнина и Кирилл Пирогов, решившие провести здесь несколько дней своего отпуска.

В концерте прозвучала музыка композиторов Ильзе Вебер, Гидеона Клейне (попавшего в лагерь в возрасте 22 лет), Ханса Красы, Зигмунда Шулля (сохранилось лишь три из написанных им произведений), Эрвина Шульхоффа (которого не спасло от страшного конца даже принятие советского гражданства), Карло Зигмунда Таубе, а также двух анонимных авторов – их имена исчезли, а музыка выжила! Даты рождения всех этих людей разные, а смерти схожие – 1942, 1944 и 1945 года.

Произведения, исполненные очень пестрым и по национальному и по инструментальному составу ансамблем музыкантов, откликнувшимся на призыв Даниэля Хоупа, брали за живое. После заключительной «Колыбельной», написанной не дожившей до 41 года Ильзе Вебер и фантастически спетой Сильвией Шварц, зал еще несколько минут сидел в полном оцепенении.

Мы уверены, что этот вечер войдет в историю Фестиваля в Вербье. Который, напоминаем, продолжается в  этом году до 5 августа. Наши впечатления о нем вы найдете в тематическом досье.