– Ваше имя?
– Фанфан-Тюльпан.
– Как? Тюльпан? Какое очаровательное прозвище! У нас уже есть Пион, Роза, Маргаритка, Белая Лилия, а теперь и Тюльпан. Не полк, а клумба!
Обаятельный герой с внешностью атлета и манерами маркиза, то беззаботный, то задумчивый, то дерзкий, то полный сомнений, он с первого взгляда покорил сердца кинозрителей. Жерар Филип засиял яркой звездой на небосклоне французского кинематографа. Окруженный блистательными красавицами, он всю свою недолгую жизнь посвятил одной женщине – своей жене Анн, с которой растил двоих детей: Анн-Мари и Оливье.
Через 60 лет после трагической смерти знаменитого актера его зять Жером Гарсен опубликовал книгу «Последняя зима Сида», в которой описал последние недели перед уходом своего тестя из жизни. Автор напоминает читателям, насколько насыщенными были 37 лет жизни кинозвезды. Интересы Филипа не были сосредоточены лишь на театре и кино: он был активным членом французского Национального совета движения сторонников мира, посещал парижскую колонию для несовершеннолетних правонарушителей, участвовал в демонстрации против войн в Индокитае и Корее, заседал в Союзе актеров.
Жером Гарсен рассказывает о том, что при выходе Жерара из больницы его жена Анн знала о предстоящей трагической развязке, но не выдала себя до самого конца. Автор задается вопросом, как много знал о состоянии своего здоровья сам актер, осознавал ли он, что настали его последние дни? Жером Гарсен делает вывод, что люди, которым по воле судьбы предстоит прожить короткую жизнь, чувствуют это и стараются успеть как можно больше. И Жерар Филип действительно многое успел…
Примечательно, что он родился в Каннах: где же еще появиться на свет человеку, которому было суждено стать легендой кинематографа, как не в колыбели одного из самых знаменитых в мире кинофестивалей. Правда, в то время это был маленький провинциальный городок, но появление будущего Жюльена Сореля, князя Мышкина, Фанфана-тюльпана, Калигулы, Сида именно здесь кажется сегодня символичным. Жерар Филип выбрал профессию актера и на первой же репетиции сломал стул и разбил два стекла. Ему еще было невдомек, что придет время, когда в Пекине зрители будут плакать, слушая, как он читает стихи Гюго и Лафонтена, в Нью-Йорке восторженная толпа понесет его на руках, а в Токио Жерара назовут «самураем весны».
Талантливый француз не дожил до 37 лет, сыграл в 18 пьесах, его фильмография включает более 30 кинолент. Высокий, стройный, погруженный в собственный внутренний мир, Филип прекрасно подошел для исполнения романтических ролей, при этом не идеальных красавчиков, а страстных героев, в нужные моменты покоряющих зрителя как тонкой грустью, так и знаменитым французским юмором. Режиссер, создатель Авиньонского театрального фестиваля Жан Вилар часто подчеркивал цельность таланта Жерара Филипа, его умение не размениваться по пустякам. Это объясняет, почему Филипа так любили соотечественники, почему он стал своеобразным отражением своей страны послевоенного периода с его романтическими надеждами. Об этом писал кинокритик Жорж Садуль: «Филип объяснял всем нашу страну и наше время – послевоенные и пятидесятые годы». Был он кумиром и в СССР, об этом говорит хотя бы то, что, желая сделать советским артистам комплимент, и Геннадия Бортникова, и Андрея Миронова называли в разное время «русскими Жерарами Филипами».
Он почти не пользовался услугами дублеров, во время съемок «Фанфана-тюльпана» ему рассекли лоб и проткнули руку острием сабли. В сцене на крыше на десятиметровой высоте Филип настолько вошел в образ, что перестал отличать реальность от вымысла и начал сражаться с Ноэлем Роквером (капитаном Фьерара) по-настоящему. Роквер разъярился, и Жерар был вынужден прятаться за трубу совсем не потому, что так придумал сценарист. Талант Филипа проверен временем: вышедший в 2003 году ремейк «Фанфана-тюльпана» с Венсаном Пересом в главной роли не произвел такого же фурора, как лента 1952 года. Не имея за спиной возможностей современного кинематографа и компьютерной графики, Жерар Филип очаровал зрителей силой своего таланта. Его преждевременная смерть от рака печени 25 ноября 1959 года в Париже стала страшным контрастом с той романтической атмосферой, которую он создал на экране, но лишь увеличила его славу и народную любовь.
Его любили на всех континентах: швейцарцы не стали исключением. Телерадиокомпания RTS посвятила ему несколько телепередач, о нем писали газеты Конфедерации, даже спустя десятилетия после его ухода. В эти дни ослепительную улыбку Фанфана вспомнят в Москве и Берне, Париже и Лондоне, Нью-Йорке и Токио и многих других городах мира.
