Маленький домик на Авеню де ла Кур, спрятавшийся за деревьями палисадника, такой незаметный в окружении громадного концерна Филиппа Мориса, широкого проспекта и высоких зданий, что легко можно пройти мимо, даже не заметив его. Но в Лозанне этот адрес известен многим, влюбленным в русский язык и культуру, а имя Мадам Карпушко передается из уст в уста, как легенда. Зайдя за калитку и оказавшись в небольшом густом саду, где даже не слышно уличного движения, я совершенно забыла про город и у меня появилось то самое чувство, которое ощущаешь, посещая старинную усадьбу. Ощущение усилилось, когда я вошла внутрь и Надежда Антоновна – Мадам Карпушко – пригласила меня пройти в гостиную. Я с любопытством осматривалась, и мне все больше казалось, что этот домик был каким-то чудесным образом перенесен в центр Лозанны из русской провинции конца XIX века, и с тех пор все в нем сохранилось целым и нетронутым. Да и сама хозяйка оказалась хранительницей той дореволюционной русской культуры, которую увозили с собой эмигранты первой волны.
Наша газета: Надежда Антоновна, как Вы оказались в Швейцарии и с чего начинается Ваша «швейцарская история»?
Надежда Карпушко: На самом деле, я приехала сюда ребенком, а родилась вообще в Италии. Но корни у меня русские. Мой дед был помещиком на юге, в Малороссии, как тогда она называлась. У него с бабушкой было четверо детей, и для воспитания наняли швейцарскую гувернантку, удивительную женщину. Когда дети подросли, дед отправил их за границу, учиться, вместе с женой и гувернанткой. Так и получилось, что семья оказалась в Швейцарии. А потом, когда началась революция, еще первая, 1905 года, стало ясно, что путь назад закрыт... Знаете, моего деда ведь спасли крестьяне во время Революции. Он был хорошим человеком, они пришли, и так и сказали - барин, мол, надо тебе бежать. И спасли ему жизнь. Моя мама, Екатерина Васильевна, защитила докторскую диссертацию, преподавала химию и ботанику. Из Швейцарии она поехала учиться в Италию, в Милан, там и познакомилась с отцом, Антонио, он был врачом. Поэтому я Надежда Антоновна, на русский манер (смеется).
Удивительно, значит, Вы итальянка, а так прекрасно говорите по-русски и такая «русская» в душе...
Да, но в Италии я совсем недолго жила с родителями, еще ребенком мама отвезла меня назад в Лозанну, к бабушке, и воспитанием моим занималась тетя. Дома мы говорили на русском и на французском, и даже с папой я по-французски разговаривала, меня не учили итальянскому, потому что считалось, что от трех языков у детей в голове будет каша... Мне очень повезло, что я оказалась в Швейцарии тогда, потому что я войны не видела. Тетя со мной так занималась, что я даже в школу не ходила, просто сдала экзамен выпускной, чтобы поступить в университет.
Настоящее дворянское воспитание? То есть любовь к русской культуре передали Вам тетя и бабушка?
Да, тетя и музыкой со мной занималась. Это мне очень помогло потом. Я ведь поступила в университет Фрибурга, на филологический факультет. Дело было после войны, Первой Мировой, а у меня был итальянский паспорт. Я хотела учиться и работать, но швейцарцы во Фрибурге не могли меня брать на работу как итальянку. Меня даже хотели выслать назад в Италию. Оставался единственный выход: я могла работать в Лозанне, тут совсем другие законы, знаете, у них ведь такая разница в законодательстве между кантонами...
Знаем, знаем.
Моя тетя работала тогда в Лозанне в музыкальной школе. Там русских очень любили, меня сразу взяли преподавать, так я стала учительницей по фортепиано. Вот женщина, которая Вам открыла дверь, это ведь моя бывшая ученица. Приходила меня проведать с утра. Они часто ко мне приходят...
Словно в подтверждении этих слов, сразу же после ухода бывшей ученицы, которую Надежда Антоновна до сих пор ласково называет «обезьянкой», последовал еще один визит. На этот раз в гости зашли швейцарцы, которых Мадам Карпушко научила русскому языку. Оказывается, не только говорить, но и петь. Познакомившись со мной и узнав, что я журналист, ученики сразу рассыпались в похвалах Надежде Антоновне: «Знаете, она просто излучает тепло, и всегда такая светлая, лучистая».
Вы ведь постоянно устраивали и устраиваете «русские праздники» с песнями, плясками и закусками? И Вас, итальянку, потом швейцарку, никак иначе нельзя назвать, как душой русской компании и центром русского кружка в Лозанне... А как, по-Вашему, на протяжении всего того времени, что Вы здесь живете, менялись русские, приезжающие в Швейцарию?
Да, они очень меняются. Я бы сказала, ничего общего. Первые эмигранты в Швейцарии и во Франции – это довольно своеобразная публика. Русские, которые жили в Париже, существовали там, совершенно не обращая внимания на Париж. Как у себя дома. У меня муж – русский, эмигрировавший в Париж. Это длинная история, но он приехал туда без гроша и ни слова не знал по-французски. И прекрасно чувствовал себя там в «русской среде». Когда мы с ним познакомились и сюда переехали, в Швейцарию, ему поначалу трудно было. Работу найти не мог, скучал. Кстати, мой кружок русский я для мужа, скорее, организовала, чтобы ему веселее было, отвлекать его. Он работал сначала электриком, потом устроился в школу Migros преподавать русский язык. И я тоже преподавала там – русский, итальянский, французский как иностранный. С итальянским получилось забавно, они ведь все меня принимали за чистокровную итальянку, а это даже не мой родной язык, я его потом выучила. Мы с мужем все время устраивали праздники, ставили спектакли, ходили в лес на пикники с нашими учениками «русскими». Он у меня настоящий артист! Я покажу фотографии сейчас...
А когда же Вы впервые поехали в Россию, посмотреть собственными глазами на Вашу историческую родину?
Только после 1985 года. Вы не представляете себе, ведь в среде эмигрантов очень сильны были антисоветские нравы...
И каковы были ощущения? Если я правильно поняла, Вы отправились туда вместе с группой швейцарских туристов?
Вот именно. У меня было впечатление, что мне показывают картинки. Я привязана к русской культуре, а вот Россия кажется далекой, словно из другого мира. Она ведь совсем не похожа на ту, которую когда-то покинула моя семья.
А на родину Вашего дедушки Вы тоже ездили?
Я поехала на Украину, но на том месте не останавливалась, только проезжала его по пути из Одессы в Киев.
А если в двух словах, что значит для Вас Россия, и что – Швейцария?
Россия – очень красивая, и сложная тоже. А Швейцария – симпатичная страна. Я ее очень люблю. Компания здесь симпатичная. Я ведь даже от итальянского гражданства отказалась, чтобы получить швейцарское.
В это время раздался звонок и пришла еще одна гостья, несказанно обрадовавшаяся, узнав о цели моего визита. Вера Генриховна сразу рассказала свою историю, тоже швейцарско-русскую. Ее отца Генриха – сына швейцарцев, обосновавшихся в России еще в XIX веке, в 1939 году выслали назад как врага народа, заподозрив в шпионаже и кто знает еще в каких темных делах и разлучив с семьей. В течение 13 лет родители Веры Генриховны переписывались и пытались воссоединиться, потом поняли, что это бесполезно. Отец всегда писал дочке, чтобы она обязательно учила языки, немецкий или французский, на случай, если однажды все-таки приедет... Впрочем, в Лозанну Вера Генриховна смогла переехать только десять лет назад, уже бабушкой, с мужем и внуками.
С Надеждой Антоновной они сразу принялись вспоминать русские вечера – концерты, праздники, лекции. «Ведь у Надежды Антоновны в этом доме останавливаются почти все, кто приезжает в Лозанну из России, а если не останавливаются, то приходят к ней обязательно, ее имя у всех на устах», - заметила Вера Генриховна.
Расскажите, пожалуйста, немного подробнее о лекциях и концертах.
Вера Генриховна: Ой, столько всего было, к нам сюда ведь и преподаватели университетов приезжают, и читают лекции, прямо за этим столом. Например, о Пушкине была очень интересная, и по философии... И совсем замечательная – о русском фарфоре. Очень много всего происходит. А когда приезжают русские музыканты давать концерты, они прямо тут у Надежды Антоновны и живут, а если нет места, прямо на полу спят! Представляете?
Надежда Антоновна, а Вы ощущаете себя русской?
Знаете, в Париже в начале века о русской эмиграции говорили: «вы - «соль земли Русской», а мы тут, в Лозанне, шутили, что мы – «малосольные братья». Трудно сказать.
Когда я закрыла за собой калитку палисадника на Авеню де ля Кур, то еще раз подумала о том, что этот домик – словно часть другой эпохи в современной Лозанне. А еще – о том, что Надежда Антоновна, или Мадам Карпушко, действительно удивительный человек, всегда окруженный людьми – теми, о которых она заботилась, которых учила и которых продолжает притягивать своей энергией, гостеприимством и теплом.
Вся редакция "Нашей газеты.ch" желает Надежде Антоновне еще долгих лет жизни на радость всем, кто ее окружает.
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии
