Александр Енилин: «Революция в России возможна» | Alexander Eniline : «La révolution en Russie est possible»

Наш сегодняшний гость – 27-летний (почти) докторант философского факультета Женевского университета и, по совместительству, председатель женевской секции Партии труда, ведущей свою историю с 1930-х годов, пережившей взлеты и падения, периоды подпольного существования и практически забвения, но дожившей до наших дней. Это настоящая партия, в лучших традициях – с ЦК и политбюро. О деятельности партии и взглядах одного из ее лидеров, о применимости социалистических идей к современности, о наследии Октябрьской революции и о многом другом мы побеседовали с Александром Енилиным, сохранившим безукоризненный русский язык. А узнали мы о нем из бюллетеней, распространяемых Партией труда и регулярно получаемых нашей редакцией – как выяснилось, по наводке ее члена-журналиста.

Наша Газета.сh : Наше внимание привлекла Ваша русская фамилия. А это фамилия вообще или партийная кличка?

Александр Енилин: (застенчиво улыбается). Фамилия. Псевдонима для политической деятельности я не брал.

Как Вы оказались в Швейцарии? В какой семье росли?

Я родился в Москве в 1990 году, в Женеву приехал с родителями в 1994-м – мой папа работал в ООН переводчиком с испанского. Так что в школу я пошел здесь, параллельно со швейцарской по средам ходил в русскую школу при Постпредстве. Дома мы говорили по-русски, конечно, на летние каникулы я всегда ездил в Россию.

Сейчас в моде тема идентичности. Вы – этнический русский, выросший в Швейцарии. Кем Вы себя ощущаете?

У меня двойное гражданство и идентичность тоже двойная. Конечно, я сохраняю русские корни, но и Швейцария мне не чужая страна – я здесь вырос, знаю ее историю.

С чего началось увлечение политикой? Как перешли от изучения теории к практике?

Когда, еще в школьном возрасте, я ездил летом на каникулы в Россию, то видел, как умирала деревня – конкретно в Невельском районе Псковской области. При советской власти в Невеле было три градообразующих предприятия, все колхозы работали, было много народа… Но с каждым годом поля уменьшались, а в последние мои поездки засеянных полей не было уже совсем. Зато повсюду можно было видеть заброшенные каркасы колхозных зданий, народа все меньше, Невель лишили статуса города, преобразовав в поселок городского типа. Заводов нет. Остались только мебельные магазины. Одним словом, положение бедственное.

Еще в детстве, лет в 12-13, я начал задумываться о том, почему в нашей стране все ухудшается? В 16 лет прочитал «Капитал» Маркса.
И созерцание всего этого навело Вас на мысли?

Да, еще в детстве, лет в 12-13, я начал задумываться о том, почему в нашей стране все ухудшается? Начал интересоваться политикой России, ее историей, начиная со Средневековья. В 16 лет прочитал «Капитал» Маркса.

И решили, что выход из бедственного положения России – не капитализм, к которому все склонялись после распада СССР, а наоборот? Разве начало развала не было положено еще в советские времена?

Мне кажется, что достижения советского периода превосходят проблемы, которые, конечно, были, и которые, в большинстве своем, впоследствии так и не были решены. Все, что было плохого, фактически осталось – начиная с произвола бюрократии, выросшей в разы, – а общее положение ухудшилось: такого упадка, пожалуй, и до революции не было.

Но с распада СССР прошло 25 лет. На Ваш взгляд, ситуация не улучшается?

Нет.

В СССР вступление в партию было практически необходимым условием для развития карьеры, для получения каких-то привилегий. Но сейчас, после развенчания коммунистических идей, после всех ужасов, творившихся в СССР и пошедших за ним странах, вступить в партию, их провозглашающую – это, конечно, поступок. Почему Вы пошли именно по этому пути, который сейчас совсем не в моде?

Как я уже сказал, серьезно я начал интересоваться политикой в 16 лет. В том числе, и швейцарской. Начал выяснять, какие тут есть партии, в итоге выбрал для себя Партию труда. У нее есть глубокие корни в швейцарском рабочем движении, существующем еще со времен Первого Интернационала. Она не была создана из-за рубежа и всегда сохраняла независимость в позиции. Она всегда поддерживала отношения со всеми социалистическими странами, при этом не идеализируя их и понимая все сложности и противоречия. В период холодной войны нужно было выбирать лагерь, и Партия труда его выбрала.

Что же касается «моды», то, действительно, в 1980-е годы было определенное отторжение, но сейчас, особенно среди молодых наших членов, никакой предвзятости не наблюдается. То, что видели они, - это не развенчание социализма, а кризис 2007 года и коррумпированные режимы в большинстве бывших соцстран.

Но эти «режимы» чаще всего вышли из номенклатуры прошлых поколений…

Да, и это, возможно, главная причина провала задекларированных целей.

Кто Ваши соратники по партии – средний возраст, социальное положение, образование? Какое место занимает представляемая Вами партия в швейцарском обществе?

В Женеве у нас около сотни членов. Это, конечно, меньше, чем раньше – в 1950-е годы было около тысячи, но тогда Женева была промышленным городом, а потом заводы перенесли в Цюрих. Однако это не позорная цифра – даже в так называемых правящих партиях члены исчисляются сотнями. За исключением Либерально-радикальной, у них за тысячу.

Помимо Женевы, организации Партии труда особенно активны в шести кантонах – Во, Невшатель (самая крупная), Юра, Берн, Цюрих и Тичино. Сейчас мы завершаем создание организации в Цуге и в зачаточном состоянии она находится во Фрибурге.

Социальная база наших членов разнообразна, но ее основа – люди с низкими зарплатами, безработные, иммигранты. Наравне с пожилыми людьми, есть немало членов в возрасте 30-40 лет.

О чем вы сегодня говорите на партийных собраниях?

Прежде всего, обсуждаем актуальные швейцарские проблемы. Последняя наша инициатива связана с созданием государственной медицинской страховки.

Многие западноевропейские интеллектуалы в первой половине 20 века увлеклись революционными и коммунистическими идеями. Большинство позже от них отошли. Вам 27 лет, так что на юношеский максимализм списывать Ваши убеждения уже сложно. Претерпели ли Ваши взгляды какие-то изменения за 11 лет, прошедших с момента вступления в партию?

Основные направления остались. Но, конечно, за это время я очень много прочитал, осмыслил, какие-то идеи получили более четкое представление, например, об истории национальных социалистических движений. Я понял, в частности, что разочарование последних десятилетий связано со слишком утопическим видением конца 19 века.

Я верю, что социализм может привести к созданию более справедливого общества и решить многие проблемы, не решаемые при капитализме.

То есть никаких чудес Вы не ждете. Тогда какую основную цель ставите перед собой?

Я верю, что социализм может привести к созданию более справедливого общества и решить многие проблемы, не решаемые при капитализме.

Но смотрите, у нас практически через забор Франция, где у власти многие годы находились социалисты. Результат не вдохновляет…

Да, поcкольку Французскую социалистическую партию уже с 1980-х годов можно считать неолиберальной. Ее программа мало отличается от программ правых партий, только, пожалуй, по вопросам общества – социалисты, например, выступают за однополые браки. Но социально-экономическая политика фактически та же. Франсуа Олланд говорил, что его враг – это финансы, однако продолжил курс Николя Саркози.

Допустим, ваша партия приходит к власти. Что бы Вы сделали – изгнали бы всех «богатеев», а ведь их в Швейцарии немало?

Действительно, средний уровень жизни в Швейцарии достаточно высок. Но нам известны и другие аспекты – многие не могут платить страховку, годами сидят без работы. Людей вне системы гораздо больше, чем можно думать. Поэтому мы и боремся за сохранение государственных служб, за усиление роли государства в экономике.

В Женеве долгое время издавалась газета La Voix Ouvrière, теперь Gauche hébdo. Плюс Партия труда выпускает электронный бюллетень «Красные чернила» (Encre Rouge). Вы верите в силу ленинское утверждения о том, что газета - не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор?

Верю, хотя это заявление было сделано, когда партии еще не было, а в условиях подполья газета, конечно, была огромным подспорьем, оказавшим помощь в создании структуры. Сейчас, при наличии электронных средств связи, Ленин, возможно, предложил бы иную форму распространения информации. Однако мы по-своему продолжаем ленинскую традицию партийной печати.  У нас редакторы в разных кантонах, тираж около тысячи экземпляров.

В Женевском университете Вы изучаете философию, причем древнюю. Ваша диссертация была посвящена западноарабскому философу 12 века Аверроесу (известному по-русски как Ибн Рушд) и его еврейскому современнику Моисею Маймониду. Чем, на Ваш взгляд, их учения важны сегодня?

Средневековье – забытый период в изучении философии, на его счет долго существовали предрассудки. Но не зная Средневековья, не понять более позднее время – все «новые» веяния 16-17 веков уходят корнями именно туда. Конечно, Средневековье было сложным периодом, это не было время свободы, однако та свобода, с которой мусульманские философы того периода трактовали, например, Аристотеля, несколько веков спустя была бы немыслима. Аверроес говорил о необходимости интерпретации Корана!

Тогда как Вы прокомментируете сегодняшнее столкновение цивилизаций и все то страшное, с чем сегодня у многих ассоциируется ислам?

Мусульманский мир сложен и противоречив, но свидетельства религиозной реакции налицо. Во многом это связано с тем, что период мусульманского национализма кончился безрезультатно. Аравийский же полуостров даже в Средние века был мало затронут течениями свободы. Когда-то это была глубокая Османская провинция, и только открытие нефти дало полуострову статус.

Я отрицательно отношусь к попыткам властей придавать церкви большую роль: светское государство предполагает четкое разделение государства и церкви. Россия же фактически становится теократическим государством.

Как Вы расцениваете растущую роль Православной церкви в светском – согласно Конституции – российском обществе, попытки некоторых «совместить» коммунистические идеи и православие и тот факт, например, что генсек КПРФ Геннадий Зюганов был награжден Патриархом Кириллом «Орденом Славы и Чести» — вторым по старшинству орденом РПЦ, за вклад в «защиту моральных ценностей»?

Я отрицательно отношусь к попыткам властей придавать церкви большую роль: светское государство предполагает четкое разделение государства и церкви. Россия же фактически становится теократическим государством, что особенно проблематично ввиду сосуществования разных конфессий, а также наличия агностиков и атеистов. Светская политика вовсе не обязательно направлена против религии, но она должна содействовать сосуществованию всех.

По поводу отношения КПРФ к религии: возможно, они пытаются загладить перегибы прошлого, которые, в свою очередь, были частично исторически обусловлены. Да, Зюганов занимает позицию максимальной открытости к церкви, но я знаю, что не все члены партии ее разделяют.

А как же постулат «религия – опиум для народа»? Практически, православие, придя на смену марксизму-ленинизму, занимает роль главенствующей идеологии, Вам не кажется?

Попытки со стороны государства придать православию такую роль явно есть. Выглядит это довольно фальшиво. Причем продвигается именно религиозный фундаментализм, суеверия и так далее. Насколько это работает, я не уверен.

В Чечне, входящей в состав Российской Федерации, президент Кадыров разрешил девочкам ходить в государственные школы в ниджабе. Это как?

Ну нельзя же говорить о Чечне, как о светском демократическом государстве! Кадырову позволено все, не знаю, в каком веке он живет…. Даже первые калифы общались с философами и субсидировали переводы античных текстов.

Как Вы относитесь к идее захоронения праха Ленина?

Тут надо сначала определиться, можно ли считать мавзолей захоронением, или нет. Идея бальзамирования изначально кажется мне странной. В нынешнем контексте такая наглядная память о нем явно многим мешает. Но если его вынести, надо ли снести мавзолей? Сегодня я против его выноса, так как это стало бы важнейшим символическим моментом в кампании развенчивания всего советского.

Президент Путин считает, что любая сильная власть – это хорошо, а любая критика власти – плохо. Поэтому Николай II и Сталин – хорошо, а все остальное плохо. С исторической точки зрения это бессмыслица.

А мне кажется, сейчас как раз активно культивируется ностальгия по всему советскому.

Но делается это странным образом, с акцентом на патриотизм, отражающий псевдопатриотизм власти, с проведением параллелей между Российской империей и сталинским периодом, при этом революционный период практически вычеркивается. Президент Путин считает, что любая сильная власть – это хорошо, а любая критика власти – плохо. Поэтому Николай II и Сталин – хорошо, а все остальное плохо. С исторической точки зрения это бессмыслица.

Наша беседа происходит и накануне дня рождения Ленина, и в год столетия Октябрьской революции. Оба эти события отмечались в СССР как всенародные праздники, теперь об этом и речи нет. Точка в обсуждении революции и ее последствий в российском обществе до сих пор не поставлена. Что думаете об этом Вы, профессиональный философ?

Как и любой период истории, революционный – неоднозначен. Попытки представить его однозначно превращают историю в эпическую поэму. В целом в начале 20 века Российская империя находилась в тяжелом положении: сохранение феодализма, социальное расслоение, крупнейшие промышленные корпорации в руках иностранцев. Затем царское правительство ввело страну в заведомо проигранную войну. Временное правительство на серьезные действия не было способно. Возможно, не произойди революция, все кончилось бы развалом России уже тогда и превращением ее в дореволюционный Китай. Несмотря на все противоречия и ошибки, революция принесла неслыханные изменения. Да, не удалось сделать все, что было задумано социалистами в 19 веке, но по сравнению с царским периодом, высоты были достигнуты. Поэтому в целом я оцениваю революцию позитивно.

Возможна ли в России новая революция?

Пока революционной ситуации нет, но надеюсь, что возможна, поскольку продолжение нынешней власти никому, кроме кучки олигархов, ничего хорошего не сулит.

Сколько времени Вы собираетесь еще учиться и чем думаете заняться в дальнейшем?

Еще три года – надо завершить работу над докторской диссертацией на тему аверроизма: от запретов до интеграции, 13-14 века. Затем надеюсь иметь возможность продолжить научно-исследовательской работой. Однако, понимаю, что работу по специально найти будет нелегко.

Желаем Вам успехов!