Название выставки заимствовано из эпитафии на могиле отца дадаизма Марселя Дюшана, гласящей «Кстати, умирают всегда другие…» Убрав глагол, Ай Вейвей расширил, так сказать, сферу влияния цитаты от "только" смерти к жизни во всем ее многообразии.
Для тех, кто не знает, Ай Вэйвей – человек, безусловно, очень талантливый. Однако всемирную славу, скандальную репутацию, первое место в рейтинге журнала ArtReview «Сто самых влиятельных персон в арт-мире» и 24-е – в списке самых влиятельных людей мира по версии журнала «Time» принесли ему не только искусство, но и активная политическая позиция и правозащитная деятельность.
Биография художника, в августе этого года отметившего свое 60-летие, интересна и поучительна. Он родился в Пекине, его отцом был выдающийся китайский поэт Ай Цин, с конца 1950-х содержавшийся в ссылке и не печатавшийся до реабилитации в 1978 году. В течение шестнадцати лет работой Ай Цина была чистка деревенских общественных туалетов. «Он и меня этому научил, — вспоминал Ай Вэйвэй. — Он был великим мыслителем. Его туалеты сверкали чистотой, он превращал их в произведение искусства, в подобие музея». Может быть, именно в этой фразе здесь следует искать истоки восхищения Ай Вэйвея Дюшаном, превратившим обыкновенный писсуар в ставший знаменитым фонтан?
Профессиональное образование Вэйвея началось в Пекинской киноакадемии, где он изучал анимацию, и продолжилось в Нью-Йорке, куда он сбежал в 1981 году, опасаясь преследования со стороны властей, и где попал под влияние поп-арта и концептуализма.
В 1993 году Ай Вэйвей вернулся в Китай из-за болезни отца. В 1994-м основал «China Art Archives and Warehouse» в Пекине. В 2003 году стал специальным экспертом по дизайну национального олимпийского стадиона для Олимпийских игр 2008, в сотрудничестве со швейцарским архитекторским бюро Herzog & de Meuron.
Ярость властей вызвало предпринятое им собственное расследование обстоятельств Сычуаньского землетрясения 2008 года - Ай Вэйвэй был жестоко избит полицией за то, что попытался выступить на суде в поддержку обличавшего сычуаньскую администрацию правозащитника. Тогда же Вэйвею было запрещено покидать Китай, а его мастерская в Шанхае была снесена по распоряжению местных властей. В 2011 году в пекинском Центре современного искусства Улленса (UCCA) отменили проведение первой в стране крупной ретроспективы Вэйвэя.
В связи с этими репрессиями в марте 2011 года Вэйвэй собрался переехать в Берлин, но 3 апреля в пекинском аэропорту, перед посадкой в самолет, на котором Ай Вэйвэй должен был вылететь в Гонконг, художник был арестован двумя полицейскими, которые заявили сопровождавшим Ай Вэйвэя, что у того появились «другие дела» и он никуда не полетит. Какая знакомая формулировочка!
Реакция мировой общественности была незамедлительной и действенной: за месяц петицию о его освобождении подписали более 130 тысяч человек, а 17 апреля в поддержку арестованного художника была проведена всемирная акция «1001 стул для Ай Вэйвэя»: люди приходили со своими стульями к посольствам Китая в мировых столицах и в течение часа молча на них сидели. В итоге, 22 июня 2011 года художник был освобождён с формулировкой «как признавший свою вину и по состоянию здоровья». Сторонники Вэйвея считают, что Пекин попытался «сохранить лицо» в канун начинавшихся вскоре визитов премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао в Берлин, Лондон и Будапешт.
Отношения Вэйвея со Швейцарией особые: как и для Эрика Булатова, эта страна стала для китайского мастера местом проведения его первой в Европе персональной выставки – в 2004 году, в бернском Kunsthalle. Теперь, 13 лет спустя, художник принял приглашение директора Кантонального музея изобразительных искусств в Лозанне (mcb-a) Бернара Фибишера, выступившего в роли куратора этой выставки, последней, проходящей в историческом здании музея до его переезда на Platform 10. Королевство в виде одного музея оказалось для Вэйвея мало – его творения выплескиваются в залы других «обитателей» Дворца Рюмина: музеев археологии и истории, зоологии, геологии, а также государственной и университетской библиотек.
