Сегодня многие строения в стиле рустико превращены в уютные загородные дома или туристические апартаменты, некоторые – с роскошными интерьерами внутри и нетронутой кирпичной кладкой снаружи, то есть в сочетании внешнего облика традиции и современного комфорта. Такие преобразования часто вызывают критику со стороны защитников наследия, ландшафта и природного разнообразия. По одной из оценок, в кантоне Тичино насчитывается около 2000 рустико, которые используются как жильё, хотя они были построены вне зон жилой застройки, что делает их статус юридически спорным. Обычная сдача в аренду через серый рынок без уплаты туристического налога также вызывает дебаты – как юридические, так и связанные с культурной апроприацией и «джентрификацией» деревень, если это слово применимо в сельском контексте. Напомним, именно в этом контексте о рустико писала Наша Газета, в частности, о домиках, продающихся за 1 франк. А на этот раз сосредоточимся именно на архитектурных качествах первоначальных рустико.
Мне давно хотелось детальнее изучить архитектуру рустико, и с этой целью я отправился в долину Бавона (val Bavona) – одно из самых диких, удалённых и неизведанных мест в Швейцарских Альпах, где, казалось бы, изучен каждый метр. Долина обитаема только в летнее время и остаётся верной по-настоящему деревенскому духу, в ней нет даже электричества. Граничащая с Тичино, долина Бавона, кажется, осталась застывшей в прошлом, в связи с чем её часто романтизируют, а местные деревни называют средневековыми или призрачными.
Я оказался в долине в конце ноября этого года, после страшного селя и наводнения, случившихся в июле, разрушивших мост и множество домов и унесших нескольких человеческих жизней. Последствия трагедии были видны и спустя несколько месяцев: дорога в долину была перекрыта, и последние 10 километров я шёл пешком. На месте бывших зелёных полян, деревень и отдельных домиков лежал огромный «язык» сошедшего селя из земли и тысяч камней – от маленьких, типа гравия, до огромных валунов. В некоторых местах так и застыли искорёженные перевёрнутые машины, стволы деревьев, обломки домов, заборов и дорожных знаков. Все это – на фоне практически полного безлюдья.
Причины, в силу которых долина Бавона до сих пор мало изведана, ясны: местность тут скалистая, рельеф – крутой, и вся природа, несмотря на живописность, не очень дружелюбна к людям. Сюда проникает очень мало света и крайне мало земли пригодно для земледелия – всего 2% от общей площади. Кажется, что люди здесь, особенно в доиндустриальную эпоху, не жили, а выживали. Интересно, что именно эти исключительно суровые условия, повлияв на архитектуру региона, сделали её уникальной. Во-первых, люди научились создавать террасы, которые позволяли заниматься земледелием и возводить постройки между скал и камней. Во-вторых, им приходилось увеличивать высотность и плотность домов, чтобы сэкономить драгоценную землю, пригодную для земледелия. От этого деревни здесь, несмотря на их географическую удалённость, по плотности напоминают городские центры, что делает их особенно колоритными и уютными. Некоторые каменные домики, несмотря на первобытный облик, вырастают до 5-6 этажей и напоминают древние мини-небоскрёбы.
Самым же интересным последствием недружелюбных природных условий стало формирование в этих отдалённых долинах Тичино самостоятельной вернакулярной типологии. Помимо домиков и сарайчиков в стиле рустико появились так называемые сплуи (splüi) – тоже домики и сарайчики, но втиснутые, спрятанные под огромными валунами. Слово splüi происходит от латинского spelunca, что означает пещера. Помимо функций хранения, укрытия для пастухов и скота, иногда сплуи служат небольшими часовнями или просто предстают в виде ниши с установленной в ней образом. Родилась эта архитектурная типология из прагматических соображений: валуны в долине были, видимо, еще со времен доисторических селей, и под ними было удобно прятаться от новых камнепадов и прочих стихий в целом. Кроме того, строя под камнями, экономишь землю.
Эти домики – маленькие, плоские, скрытые в тени огромных камней – малозаметны, что, возможно, и объясняет их очень небольшую известность среди как туристов, так и архитекторов. На меня они произвели сильнейшее впечатление, ведь в этой типологии, как почти ни в какой другой, особенно ярко виден контраст между человеческим и природным, вечным и преходящим. Колоссальный масштаб величественных, массивных древних валунов, которые, возможно, пролежали здесь сотни миллионов лет после какого-то селя или извержения вулкана, подчёркивает мимолётность, тщетность и уязвимость человеческого бытия, банальность создаваемой людьми архитектуры.
