… В мае 1816 года Мэри Уолстонкрафт Годвин, которая через несколько месяцев станет Мэри Шелли, приезжает в Европу со своим возлюбленным, поэтом Перси Шелли, оставившим в Англии жену Гарриет. Пара сопровождала сводную сестру Мэри, Клэр Клермонт, дочь второй жены отца Мэри, философа и писателя Уильяма Гудвина. Клер захотелось побывать в Женеве, где тогда пребывал в ссылке лорд Байрон. Влюбленная молодая женщина хотела во что бы то ни стало сблизиться с поэтом, не отвечавшим ей взаимностью. 15 мая троица прибыла в отель Сешрон, а через десять дней к ним присоединился Байрон, покинувший Англию месяцем раньше, после того, как расстался с женой из-за обвинения в инцесте со сводной сестрой. Вместе с ним путешествовал его личный врач Джон Уильям Полидори, молодой англичанин итальянского происхождения. Байрон и Шелли быстро подружились. Желая скрыться от многочисленных английских туристов, заполонивших отель, вся группа решает поселиться на другом берегу Женевского озера. Байрон снял виллу «Belle Rive» , которую в честь ее владельцев он переименовал в виллу Диодати, а Шелли, в нескольких сотнях метров от нее, присмотрел дом в Колоньи – поскромнее, но зато на самом берегу. 
1816 год вошел в историю, как «год без лета». До сегодняшнего дня он остается самым холодным годом в Западной Европе и Северной Америке с начала документрирования погодных наблюдений. Объяснение этому феномену нашел в 1920 году американский физик и климатолог Уильям Хамфрейс, связав изменение климата с извержением вулкана Тамбора на индонезийском острове Сумбава в 1815-м. Но герои нашего рассказала об этом и не подозревали – поглядывая на сизые облака, они отказывались от прогулок и большую часть времени проводили на вилле Диодати. Байрона мрачная обстановка вдохновила на создание одного из самых лирических его стихотворений – «Darkness» («Тьма»), известное на русском языке в переводе И.С. Тургенева. Вынужденные к бездействию, друзья развлекались тем, что читали вслух фантастические немецкие сказки, пока Байрон не предложил попытаться самим придумать «историю о приведениях». Сам он примется за мистический рассказ, который, завершенный Джоном Полидори, будет позднее издан им под названием «Вампир». Перси Шелли, сочинив несколько строф, бросит эту затею. А Мэри Шелли напишет первую версию своего романа «Франкенштейн, или Современный Прометей».
Поначалу ей не хватало вдохновения, да и тема как-то не вырисовывалась. Но рассуждения Байрона и Перси Шелли об опытах философа и поэта Эразма Дарвина, жившего в XVIII веке и занимавшегося изучением воздействия электрического тока на мертвый организм с целью его оживления, привели к тому, что молодой женщине приснился кошмарный сон, а в нем и идея романа.
По мнению специалистов, сила Мэри Шелли и Джона Полидори была в том, что они создали своих «героев», порвав со «страшилками» прошлого. Их персонажи – плоды XIX века, начинавшегося, еще оправляясь от шока революционного террора во Франции, травмированного пятнадцатью годами наполеоновских войн, взволнованного изменениями, связанными с развитием промышленности и науки, дестабилизированного социальными трансформациями, в частности, эволюцией роли мужчин и женщин в обществе, и не находившего более в религии ответов на все вопросы и сомнения.
Вампир и детище доктора Франкенштейна стали также первыми воплощениями нового типа монстра – воскресшего мертвеца в человеческом обличье, что отражало страхи той эпохи. Их ужасность не сразу бросается в глаза сразу, как если бы у них были хвост или рога. Они уже не нематериальны, как призраки или видения. Согласно английскому выражению, эти монстры – «all body and no soul», иными словами – тело без души. При этом тема тела в рассказах ужасов занимает центральное место и на выставке ей также уделено значительное внимание.
Интересно, что существует крайне мало иллюстраций к этим двум произведениям и ни одной, сделанной кем-то из современников авторов. При этом книги были быстро адаптированы в форме театральных пьес, балета и, позднее, кинофильмов. Классикой кинематографа признаны вышедшие в 1931 году ленты «Франкенштейн» Джеймса Уэйла с неподражаемым Борисом Карловым в главной роли и «Дракула» Тода Браунинга с великолепным Белой Лугоши.
Возможно, нуждается в небольшом пояснении словосочетание «готическая литература», употребленное в самом начале этой статьи. Термин «готический» появился в истории искусства в эпоху Возрождения для обозначения пост-античного искусства и архитектуры и вернулся в обращение в середине XVIII для отражения современного тому времени восхищения средневековой, или неоготической архитектурой. Позже он употреблялся прежде всего применительно к романам ужасов – этот жанр получил тогда развитие в Англии, а действие таких романов часто разворачивалось на фоне средневековых «декораций»: замки, развалины, призраки…
Почти уже перейдя в разряд исторических категорий, термин «готический» стал вновь употребляться в конце 1990-х годов в художественной критике в качестве связующего звена между романами конца XVIII – начала XIX веков и современным искусством. Именно в таком контексте и благодаря наличию значительного числа работ, созданных между XVIII и ХХI веками, выставка «Возвращение тьмы» стремится проследить настойчивое присутствие готических мотивов в искусстве и подчеркнуть их разнообразие. Выставка показывает также, насколько воображение авторов готического направления отразило страхи, оказавшие влияние на художников вплоть до наших дней. Внимательное прочтение «Франкенштейна» и «Вампира» позволяет выявить целый ряд тем, вышедших из литературы ужасов и прочно вошедших в изобразительное искусство: красота в безобразии, природные катастрофы, столкновение между наукой и природой, Арктика и завоевание Северного полюса, противостояние между разумом и чувствами, важность идеала в творчестве, смерть, расчлененное тело и швы на нем, одиночество, идентичность, равнодушие… Ну что, нагнали на вас страха? Приходите на выставку, еще не так испугаетесь!
Musée Rath, Женева
Place de Neuve
2 декабря 2016 – 19 марта 2017 гг.
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии
