Кадр из фильма "Опасный метод". Майкл Фассбендер в роли Карла Густава Юнга излечивает Киру Найтли в роли Сабины Шпильрейн
У имени Сабины Шпильрейн несколько пикантный шлейф – она известна как любовница психоаналитика Карла Густава Юнга и как центр притяжения в тройственном союзе между ней, Юнгом и отцом психоанализа Зигмундом Фрейдом. Эта личность феноменальна. Непросто быть пациенткой, переквалифицировавшейся в доктора. Женщиной, работавшей в традиционно мужской области. Западным ученым в Советском Союзе времен сталинских репрессий. И наконец, еврейкой, погибшей в разгар торжества антисемитизма.
Почти двадцать лет жизни Сабины Шпильрейн были связаны со Швейцарией. Проследуем и мы по ее пути.
Сабина была старшим ребенком, за ней родились сыновья Ян, Исаак и Эмиль, а потом младшая Эмилия, Милочка. Отношения между родителями были сложными, но детей они воспитывали единодушно и строго, прилагая громадные усилия для их развития: нанимали нянь, домашних учителей, обучали музыке, к которой у Сабины было истинное призвание. В разные дни недели в семье говорили на различных языках, переходя от русского к английскому, французскому и немецкому. В 1904 году Сабина, исключительно талантливая и чувствительная девочка, окончила с золотой медалью Екатерининскую женскую гимназию в Ростове-на-Дону. Перед ней открывалось два привлекательных и даже взаимосочетаемых пути: выйти замуж или продолжить обучение в университете.
Вначале девушку поместили в санаторий доктора Геллера (Heller Sanatorium) в Интерлакене, где она швыряла в персонал предметами и «устраивала прочие штучки». Тогда ее направили в Цюрих на консультацию к известному невропатологу Константину Монакову, но тот отказался лечить девушку. Наконец, после скандала, устроенного Сабиной в отеле «Baur en Ville» - в крайнем нервном перевозбуждении она сидела на кровати и кричала, что «все кругом лжецы и обманщики!» - ее принудительно госпитализировали в кантональную клинику Бургхёльцли.
Руководил клиникой прославленный врач Эйген Блейлер. Там, 17 августа 1904 года, она впервые увидела мужчину, который оказал громадное влияние на ее дальнейшую жизнь - как и она на его собственную - и на всю историю европейского психоанализа. Лечащим врачом Сабины Шпильрейн был назначен 29-летний доктор Карл Густав Юнг.
Как лечил доктор Юнг
Это сегодня нарушения психики устраняют с помощью медикаментов, а сто лет назад таблеток не существовало. Душевнобольных ожидали тихие комнаты, работа на огороде, ванны, гипноз и электростмуляция. А главное – революционное лечение доктора Фрейда словом, вытягиванием из глубин души клубка мучительных тайн и противоречий. Юнг, последователь Фрейда, искал себе «морскую свинку» для написания диссертации. Идеальный больной должен был обладать высоким уровнем интеллектуального развития, говорить по-немецки и быть платежеспособным. Шпильрейн прекрасно подходила под эту категорию и стала не просто первой пациенткой будущего медицинского светила, но и чистой доской для начертания психоаналитических теорий, неисчислимым кладезем идей, которые подбрасывала ему ее эмоционально богатая и отзывчивая натура.
Была ли Сабина Шпильрейн душевнобольной? Безусловно, нет. Детство ее характеризовалось хроническим эмоциональным стрессом. Современные врачи, анализируя симптомы ее душевного расстройства, находят в них типичные признаки травмы. Карл Юнг поставил ей диагноз «психотическая истерия». Этот высокий симпатичный мужчина стал первым в жизни Сабины Шпильрейн человеком, который просто ее внимательно слушал. И революционная терапия сработала!
В Бургхёльцли Сабина написала на немецком языке завещание под названием «Моя последняя воля». Оно сохранилось, приложенное к истории болезни. «После моей смерти я позволяю анатомировать только голову, если она будет не очень страшной. При секции не должно быть юношей. Из студентов могут смотреть только самые прилежные. Мой череп я посвящаю нашей гимназии. Его надо поместить в стеклянный ящик и украсить бессмертными цветами. На ящике напишите следующее: «И пусть при входе в гроб играет молодая жизнь, и равнодушная природа пусть сверкает вечным великолепием». Мой мозг я даю Вам. Только поместите его чистым в красивый сосуд, также украшенный, и напишите на нем те же самые слова. Тело следует сжечь. Но при этом никто не должен присутствовать. Пепел разделите на три части. Одну положите в урну и пошлите домой. Вторую часть развейте по земле посреди нашего большого поля. Вырастите там дуб и напишите: «Я тоже была однажды человеком. Меня звали Сабина Шпильрейн». Что делать с третьей частью – скажет Вам брат».
Как видно из завещания, подросток превращался в кокетливую девушку. Это сейчас пациентки не хуже врачей знают, что при лечении нередко наблюдается феномен «переноса – контрпереноса», побуждающий женщину влюбляться в своего врача. А тогда женатый доктор Юнг сам попал в ловушку. Он позволял Шпильрейн наблюдать за лечением других пациенток, читал фрагменты собственной диссертации и восхищался ее умом, говоря, что ей самой нужно стать психиатром.
Пациентка-истеричка была выписана из Бургхёльцли 1 июня 1905 года полностью выздоровевшей. Она поступила в университет Цюриха. Пробудившийся интерес к жизни и к психиатрии требовал удовлетворения.
Учеба в Цюрихе
В Цюрихе в 1900-е годы - немалое сообщество студентов из России, и большинство их живет в бедности. Везучей Сабине отец высылает ежемесячное содержание в 300 франков – для сравнения, такую же сумму составляла зарплата Юнга как заместителя главного врача в ведущей клинике нервных болезней в Швейцарии.
К этому времени массовое присутствие иностранцев и женщин на студенческих скамьях уже никого не удивляет. Сабина так описывает студенческую жизнь: «Между швейцарцами и нами, иностранцами, установилось квази-безмолвное равновесие: швейцарцы избегают первых рядов, мы же, напротив, стараемся сидеть как можно ближе к профессору – так проще, понимаешь каждое слово. Иногда наше привилегированное положение приносило и неудобства: во время эксперимента нас обрызгивало водой или приходилось кашлять от какого-нибудь кислого газа. Швейцарцы при этом веселились...
У них есть свой кодекс вежливости, от которого они не отходят. Например, всегда придерживают для нас дверь, когда выходят, а те, кто сидит на краю ряда, встают, чтобы пропустить нас (при этом сами прыгают, как сумасшедшие гимназисты, через столы). Зато никогда не помогут нам надеть пальто; если это кто-то сделает, то точно иностранец. Если к ним обращаешься с вопросом, отвечают очень вежливо, а когда у нас неприятности, то высмеивают. Мы не знали имен наших однокурсников, поэтому давали им различные клички: «Длинноносый», «Болтун» или «Красный Галстук». Позже мы узнали, что и они тоже изобрели для нас всякие прозвища, и не всегда самые приятные. Одну болгарку окрестили «Красавица Галатея», высокую и тощую – «Привидение», а маленькую немецкую студентку-химичку «Хорошенькая Кухарка».
Сабина снимает комнату, отдает все силы учебе. Среди выбранных ею предметов зоология, экспериментальная физика, ботаника, анатомия и лечебное дело, но также и курс по истории искусств. «Ах, если бы я была такой же умной, как мой Юнга! Черт! Так хочется узнать, получится ли из меня что-то. Глупо, что я не мужчина: у них все получается легче. И без стыда, потому что вся жизнь под них подстроена», - пишет она в дневнике. По моде нигилистов девушка ходит по улице с непокрытыми волосами и в дырявых ботинках. Ее «Юнга», увидев это, ужасно рассердился, а когда Сабина соврала, что ей не хватает денег, пытался вручить ей хотя бы десять франков на покупку шляпки и починку обуви.
Сабина пишет диссертацию на тему «О психологическом содержании одного случая шизофрении» - научный руководитель ее Карл Юнг, и мечется в «безумном жаре» любви к своему доктору. «Ведь я люблю его, несмотря ни на что. Вся моя работа пронизана этой любовью. Я люблю его и одновременно ненавижу, потому что он мне не принадлежит», - пишет она в дневнике. В эту эпоху Юнг борется со слухами, готовыми разрушить его семейную жизнь и карьеру. Подает в оставку с врачебного поста в клинике. Пишет Фрейду, с которым он уже несколько лет регулярно обсуждал лечение своей «русской пациентки-истерички», признаваясь, что, кажется, зашел в этом лечении слишком далеко и стал жертвой шантажа. Наконец, умоляет Сабину понять его и говорит, что им лучше расстаться.
По прошествии некоторого времени любвеобильный Юнг (чья рассудительная жена всю жизнь боролась с соперницами) в новом письме Сабине убеждает ее, что та ему очень дорога, называет себя владельцем колье из прекрасных жемчужин, которое украшает бесценный медальон – Сабина Шпильрейн. Заявляет, что в их отношениях должна начаться новая эра, «только нужно быть выше того, чтобы вновь друг в друга влюбиться». И обижается, что та не хочет показывать ему свою диссертацию. Сабина в сомнениях – стоит ли им видеться? К тому же ее терзают подозрения, что «Юнга» присвоил некоторые ее научные идеи о противоречивости сексуальности... Повзрослев благодаря своей любви, не прекратив любить, она научилась анализировать чувства в поисках истинной мотивации желаний, что толкают людей в объятия друг к другу.
Вскоре Сабина лично познакомилась с доктором Фрейдом, с которым переписывалась с 1909 года, и была принята в Венское психоаналитическое общество. Доктора обменялись шпильками: Шпильрейн сказала, что Фрейд «вовсе не такой злой, каким она себе его представляла», а тот нашел, что новая коллега «довольно мила».
Лозанна и Женева
Зимой 1911-1912 года она ездила в Россию, читала доклады о психоанализе в Ростове-на-Дону. А 1 июня 1912 года доктор Шпильрейн, утратившая значительную часть своих романтических иллюзий, вышла замуж за российского врача Павла (Файвела) Шефтеля, с которым познакомилась в Вене. Брак их был зарегистрирован в синагоге Ростова-на-Дону. 17 декабря 1913 года, уже в Берлине, у нее родилась девочка, которой дали имя Ирма Рената.
Но отношения с мужем не сложились, тот в досаде покинул семью, когда Ренате исполнился год, и вернулся в Россию. Сабина Шпильрейн-Шефтель поселилась в Лозанне, где прожила несколько лет, снимая большую светлую квартиру с паркетом и балконом на Avenue Solange, 4. Она трудится в «Прибежище для слепых», клинике для лишившихся зрения и страдающих от психических болезней, а потом даже какое-то время работает хирургом. Одновременно ездила на конгрессы, работала в различных немецких, швейцарских и австрийских медицинских центрах: психиатрической клинике у Э.Блейлера, где когда-то лечилась сама, в психоневрологической клинике К.Бонхэфера в Берлине, занималась психоанализом у К.Юнга в Цюрихе и З.Фрейда в Вене, исследовала мифологию и теорию искусства в Мюнхене.
Через пять лет Шпильрейн перебирается в Женеву, где снимает комнату на Rue Saint Léger, 2 у мадам Род. Работает врачом-педологом в лаборатории знаменитого швейцарского психиатра Эдуарда Клапареда и преподает в возглавляемом им Институте Жана-Жака Руссо.
Подводя результаты эксперимента, Шпильрейн отметила, что, когда человек задает Богу вопросы спонтанно, то его в первую очередь интересует собственная личность и судьба. А обдуманные вопросы становятся более широкими и менее эгоцентричными… Как видим, не все в этом мире сводится к сексу.
…1917 год, революция – у семьи Шпильрейн в России конфискуют имущество. Родители больше не могут высылать денег, а несмотря на научные заслуги, в бытовой жизни Сабина Шпильрейн осталась беспомощной и плохо организованной женщиной. Она зарабатывает мало, копить не умеет, зато много тратит на лечение дочери. Рената - такая же хрупкая и болезненная, как ее мать в детстве, она проводит много времени в медицинском санатории под Лозанной. Сабина музицирует с дочерью, ведет дневник развития девочки, живя раздельно с мужем, поддерживает с ним связь в письмах, высылает фотографии Ренаты.
Несмотря на обширную переписку, в личной жизни Сабина была закрытой, обидчивой, нередко впадала в депрессии. Не умела принять нужное решение в требуемый момент: в письме Юнгу из Женевы от 6 января 1918 года восклицала, используя цитату: «Wer die Wahl hat – hat die Qual» – «Выбор – это душевное страдание!». Юнг в своих письмах неизменно обращался к ней: «Дорогая госпожа Доктор», она отвечала «Дорогой господин Доктор». Чтобы компенсировать свою нерешительность, Шпильрейн совершала опрометчивые поступки: ее мать считала, что брак с Павлом Шефтелем стал одной из таких внезапных идей Сабины. А сам Шефтель в одном из писем к жене в Женеву упрекал ее за то, что та не едет к нему в Ростов, и горько сожалел, что Ренате, дочери двух образованных людей, врачей, приходится растет в бедности.
Уже много лет вся семья умоляет ее вернуться в Россию, чтобы жить вместе. Наконец, в 1922 году, после смерти Евы Шпильрейн, когда получившие образование в Европе братья Ян и Исаак давно уже трудились в Москве, а брат Эмиль оканчивал университет в Ростове-на-Дону, Сабина решается на переезд.
Россия, 20 лет забвения
В 1923 году Шпильрейн устраивается на работу в Москве в Государственный психоаналитический институт, читает лекции, работает с беспризорными детьми как психолог. Вновь бытовая неустроенность, ревность коллег, которые понимают, что по уровню психоаналитической квалификации ей здесь равных нет.
Пока Сабина трудилась в Москве, у ее мужа в Ростове-на-Дону появилась другая женщина, Ольга Сниткова, а в 1924 году родилась внебрачная дочь Нина. Шпильрейн ринулась в Ростов в надежде наладить семейную жизнь. И вовремя: молодая советская власть начала наступление на психоанализ - указ Совета народных комиссаров за подписью Н.Семашко в 1925 году ликвидировал Государственный психоаналитический институт.
Сабина Шпильрейн-Шефтель исчезла из мировой научной жизни. В 1926 году она родила вторую дочь, Еву. Та унаследовала музыкальность матери, играла на скрипке, услышав ее, Давид Ойстрах предсказал девочке большое будущее. Рената, повзрослев, училась в Москве в консерватории.
Сабина работала врачом в поликлинике и в школе на полставки, еле сводила концы с концами. В 1930 году в европейском психоаналитическом журнале «Имаго» была опубликована ее последняя научная работа – о детских рисунках, выполненных с закрытыми и открытыми глазами. В Ростове вспоминали, что ей достаточно было погладить человека по голове и поговорить с ним, как у того исчезала жестокая головная боль. А ее племянница рассказывала, как во время одного из визитов в Москву Шпильрейн говорила брату, что, если бы в свое время ей разрешили, она бы смогла вылечить Ленина...
В 1935-38 годах братья Шпильрейн были репрессированы и расстреляны. Ее саму сталинская машина не тронула, но в 1937 году от сердечного приступа скончался Павел Шефтель. После смерти мужа, которую она тяжело переживала, Сабина связалась с Ольгой Снитковой и предложила ей познакомить дочерей. Та категорически отказалась. Тогда в одну из ледяных зим Сабина отправится к Ольге в Краснодар, чтобы сказать: «Мой муж всю свою жизнь любил только Вас». Женщины помирятся и перед лицом сталинских репрессий договорятся, что, если арестуют Сабину, то Ольга возьмет к себе ее дочерей, а если Ольгу – то Сабина воспитает Нину. На случай, если власти попытаются забрать детей в детский дом, женщины придумали, как спрятать девочек, чтобы те росли вместе. Какой же тщетой и прахом вся наука, любой психоанализ, оказывается перед лицом жизни… Впоследствии Нина Сниткова, жившая в Ленинграде, станет самым ценным собеседником для российских биографов Сабины и бережно сохранит память доктора Шпильрейн.
В Ростове-на-Дону на доме № 83 по улице Пушкинской установлена посмертная доска с надписью: «В этом доме жила знаменитая ученица К.Г.Юнга и З.Фрейда, психоаналитик Сабина Шпильрейн. 1885-1942гг.» В ее память на месте расстрела посадили дуб, как она и грезила в швейцарском юношеском завещании.
Посмертная жизнь
В мире западной психотерапии большую часть 20 века Сабина Шпильрейн оставалась лишь одной из постраничных сносок в книге Зигмунда Фрейда «По ту сторону принципа удовольствия», причем читатели часто даже не подозревали, что речь идет о женщине. Личная переписка Юнга, в которой Шпильрейн занимала значительное место, не публиковалась.
В 1977 году в Женеве был обнаружен дневник Сабины Шпильрейн, который та вела с 1909 по 1912 годы. Перед отъездом в Советский Союз она оставила свой личный архив – большой чемодан со статьями, письмами к ней Фрейда и Юнга, перепиской с родителями и близкими друзьями – знаменитому швейцарскому психологу Эдуарду Клапареду (в Женеве его именем названа площадь). Клапаред в архив не заглядывал, часть документов сохранил его зять, профессор неврологии Жорж де Морсье, а часть записей Шпильрейн пролежала забытыми в подвале Института Руссо несколько десятилетий. Во время ремонта ящик открыли строители, выпустив на свет Музу.
- книга итальянского психоаналитика Альдо Каротенуто «Секретная симметрия. Сабина Шпильрейн между Фрейдом и Юнгом».
- статья психоаналитика Бруно Беттельгейма «Скандал в психоаналитическом семействе», а следом за ней целая серии других статей, опубликованных в странах Европы и Америки.
- спектакль «Излечение словом», поставленный в Лондонском королевском национальном театре в 2002 году по пьесе известного английского драматурга и режиссера Кристофера Хэмптона.
- несколько кинокартин: шведская, режиссера Элизабет Мартон, «Меня звали Сабина Шпильрейн»; итальянская, режиссера Роберто Фаенза, «Сабина» (2002). Наконец, совсем недавно появилась картина Дэвида Кроненеберга «Опасный метод». Премьера состоялась 2 сентября 2011 года на 68-ом Венецианском кинофестивале, а в Швейцарии картина была впервые показана на Международном кинофестивале в Цюрихе, также в прошлом сентябре. Выход ее в России запланирован на 17 ноября 2011 года, а швейцарские зрители могут посмотреть фильм, начиная с 10 ноября в немецкоязычной части страны, с 21 декабря в Романдии и уже с 7 октября в Тичино. Главную женскую роль играет голливудская актриса, красавица Кира Найтли. Интересно, знает ли она о том, что ее героиня во время лечения в Бургхёльцли еще носила детскую прическу – косичку?
AliKo октября 26, 2011