Изабель Эберхардт – женевское детство русской искательницы приключений. Часть 1. |Isabelle Eberhardt : l’enfance genevoise d’une aventurière russe. 1ere partie.

Для начала, кем считать Изабель-Вильгельмину-Марию Эберхардт: русской, как она записана при рождении, швейцаркой по стране, где она выросла, или француженкой, по мужу? А может быть, правы те, кто называют ее дочерью Алжира? Кто был ее отец? Было ли ее поведение проявлением свободолюбия или распущенности? Способна ли она была на любовь, или ее единственным кредо в жизни была свобода, в том числе и сексуальная? Принятие ислама вызвано интересом к Востоку, сопровождавшим Эберхардт всю жизнь, или она действительно сочла эту религию истиной? Боролась ли Изабель против французских колониалистов или была их негласным осведомителем?

Русская кровь в венах Изабель текла точно – ее матерью была Наталья Николаевна Эберхардт, женщина для своего времени незаурядная. В двадцать лет ее выдали замуж за Павла Карловича Мёрдера, генерала, героя Отечественной войны 1812 года, участника Кавказских кампании, сенатора. Павел Карлович был вдовцом, и от первого брака у него имелось трое детей: Константин, Александра и София. Человек он был весьма достойный, обладавший лишь одним существенным недостатком: он был на сорок один год старше жены. Сразу же перед глазами возникает картина Пукирева «Неравный брак». Однако в данном случае не все так однозначно. Свидетели их семейной жизни утверждают, что Наталья Николаевна поначалу была весьма счастлива в браке. Возраст мужа не помешал им обзавестись значительным потомством - учитывая детей Мердера от первого брака на руках Натальи Николаевны оказывается восемь девочек и мальчиков. В помощники жене Павел Карлович нанимает некоего Александра Трофимовского, которому в дальнейшем суждено сыграть большую роль в жизни семьи.

В 1871 году, когда молодая женщина ожидала очередного ребенка, врачи посоветовали ей отправиться для поправки здоровья в Швейцарию. Есть легенда, что она просто сбежала от мужа с Трофимовским. Но не так давно в российских архивах были найдены документы, подтверждающие, что Павел Карлович задолго начал готовить данный отъезд, и в марте 1971 года получил разрешение «покинуть службу в Государственном сенате для прохождения лечения». На самом деле он испросил отпуск для того, чтобы сопровождать больную жену для лечения.

После длительного и утомительного путешествия через всю Европу семья Мёрдер прибыла в Швейцарию и обосновалась сначала в Монтрё. В 1873 году Павел Карлович Мёрдер скончался в возрасте 76 лет. После смерти мужа Наталья Николаевна перестала считать нужным скрывать свою связь с Трофимовским, но оформить отношения они не могли – у Александра была жена в России. Они с Трофимовским решили окончательно обосноваться в Швейцарии.

За первые годы в Женеве семья сменила семь мест жительства. Изабель родилась 17 февраля 1877 года на вилле «Фандт». Врач, принимавший роды, записал новорожденную вот таким довольно странным образом: « В субботу семнадцатого февраля тысяча восемьсот семьдесят седьмого года, в десять часов утра, в Женеве, в районе Гротт, на маленькой вилле «Фанд», родилась Изабель, Вильхельмина, Мари Эберхардт, незаконная дочь Натальи, Шарлотты, Доротеи Эберхардт, рантье, из Москвы, России, проживающей в Женеве, возраст 39 лет, вдовы Павла Мёрдера, скончавшегося в Москве двадцать третьего апреля тысяча восемьсот семьдесят третьего года».

Почему девочку записали под девичьей фамилией матери? Почему вместо Санкт-Петербурга в качестве места проживания названа Москва? Невольная ошибка при записи, первое звено в длинной цепочке мифов, окружавших Изабель всю жизнь и часто ею же создававшихся.

Через два года после рождения Изабель Эберхардт большая семья Мёрдер и Трофимовского переехала на виллу «Нёв» («Новая вилла»). Здание, разрушенное в сороковых годах, находилось в нынешнем районе Вернье, который тогда считался пригородом – неподалеку от виллы был небольшой пруд и располагались многочисленные парники. Отсюда и прежнее название виллы – «Тропическая». Пруд «Тритонов», где так любила прогуливаться Изабель, сохранился до наших дней.

 
Жизнь обитателей виллы «Нёв» вызывала много кривотолков у швейцарских соседей. Удивляли занятия ее обитателей, особенно главы семейства. Александр Николаевич почти все время проводил в своей оранжерее, где разводил кактусы. Он пытался даже продавать их: Изабель регулярно относила на почту заказанные растения и часто получала их обратно. Бизнесмен из Трофимовского получился неважный, а вот внимание полиции эти постоянные посылки привлекали: не верилось, чтобы взрослый мужчина занимался такой глупостью, как продажа кактусов. Нет, за этим что-то скрывается! И слежка усиливалась.

Семья жила чрезвычайно скромно. Сохранилось свидетельство швейцарской знакомой, некоей мадам Коссон, посетившей дом в 1896 году. «Сама оранжерея, а также кактусы и орхидеи там произрастающие поистине восхитительны, что являет собой контраст с крайней бедностью, вернее, скудостью обстановки дома, в которых довольно большие помещения обставлены двумя, тремя предметам мебели». Еще больше поразилась она, увидев Трофимовского: мужчину «выдающейся внешности», очень напомнившего ей Толстого, одетого в «поистине отвратительную одежду». Сама того не подозревая, дама, чей муж был дружен с Трофимовским, упомянув имя Толстого, попала в самую точку:  Александр Николаевич действительно стремился претворить в жизнь идеи великого писателя. В своем доме он пытался создать нечто вроде идеальной ячейки общества, приучая детей к умственному труду и физическим занятиям. Каждый должен был работать и в саду, и по дому. Жить семья должна была тоже, согласно учению Толстого, максимально просто: отсюда и та примитивная одежда, которая так шокировала их женевскую знакомую.

В принципе, жизнь на вилле «Нёв» мало отличалась от жизни небогатой мелкопоместной семьи где-нибудь в российской провинции: малый круг знакомых, однообразное течение дней, отсутствие развлечений, постоянная нехватка денег и воздух, наполненный меланхолией и несбывшимися надеждами. Прямо чеховская картинка. Судя по сохранившейся фотографии, и сама вилла чем-то напоминала дом в русской провинции.

То были, пожалуй, самые безоблачные и счастливые годы в жизни семьи. Изабель называет этот период «благословенными часами» детства. Не случайно она употребила слово «часы» - ее безмятежное детство было очень коротким.

От редакции: Продолжение очерка Вы сможете прочитать в следующую среду. Редакция благодарит Наталью Беглову за предоставленные редкие фотографии.