"Король шпилек" Маноло Бланик
А в жизни шпильки стоят $945, и в прошлую пятницу они поступили в продажу в Нью-Йоркский магазин Bergdorf Goodman. По этому случаю создатель шпилек Маноло Бланик прилетел из Лондона. В обувном отделе на втором этаже он здоровался с покупательницами и ставил свой автограф на подошве их “манолос.”
Бланику – 65 лет. В двубортном пиджаке и в черных бархатных тапочках, он называет себя “дедушкой” обувного дизайна. Он действительно работает по старым технологиям: каждая туфелька изготавливается вручную. Один, без ассистентов, которым можно делигировать часть работы, Бланик рисует эскиз, по эскизу собственоручно выпиливает деревянную колодку, моделирует каблук. Подобрав материал и цвет, Бланик передает образец на одну из четырех фабрик в Италии. Бланик говорит, что совершенно не разбирается в современной моде и несколько ошарашен тем, что шпильки вызвали такой ажиотаж. По словам Терил Тернер, представительницы Bergdorf Goodman, более 100 женщин обратились в магазин c желанием приобрести шпильки как у Кэрри. Удовлетворяя их просьбу, Бланик произвел лимитированную партию.
У Бланика грациозная осанка, его без труда можно представить в королевской мантии. И шпильки он подписывает церемонно, будто императорский указ. Репутация Бланика как “короля шпилек” сложилась задолго до “Секса”, хотя в его обувной биографии нет ни скандалов, ни моментов, когда“на следующее утро он проснулся знаменитым.” Отец Бланика надеялся, что тот станет дипломатом (“вы представляете меня решающим судьбы наций?”). Он изучал политику и право в Женевском университете (“я ужасно плохо учился”), потом литературу и архитектуру. По настоянию своей подруги Паломы Пикассо, Бланик показал серию эскизов театральных костюмов Диане Вриленд, редактору американского Vogue. “Восхитительные туфли. Я вижу, вы человек со вкусом”, резюмировала Вриленд в 1970 году и посоветовала ему заняться исключительно дизайном обуви. Tут все и началось. Сегодня ее это мнение разделяют миллионы женщин. “Туфли Manolo Blahnik даже лучше, чем секс”, дала экспертную оценку Мадонна. “Каждый шаг в “манолос” доставляет мне особое удовольствие. Они не привязаны к моде, поэтому я шагаю в них из сезона в сезон”, восторженно заявила одна из покупательниц в Bergdorf, русская блондинка по имени Наталья. “У меня 20 пар”.
Синие шпильки Кэрри чем-то напоминают туфли волшебника изумрудного города, такие пряжки носили в 18-веке. Весят они чуть больше круассана и cмотрятся изумительно. Мои ноги провели в них 20 минут и чувствовали себя безупречно. Достаточно крутой подъем создает эффект лифтинга - нога будто выпрыгивает из забвения, “смотрите на меня, какая я молодая и красивая.” При этом в походке появляется четкость и ритм, бедра двигаются как мятник на старинных часах: тик-так, тик-так.
Маноло Бланик обладает вниманием котенка. Он редко заканчивает предложения и перепрыгивает с одной темы на другую. Начинает говорить о Женеве (“обожаю этот город”), затем о своем бутике в Москве (“у русских великолепный вкус”), затем выстреливает против туфель на платформах (“они уродуют походку”) и дизайнеров, которые жертвуют удобством клинетов ради внешнего эффекта. Как и многие на вершине fashion бизнеса, Бланик очень конкретен в своих пристрастиях. Он может шутить на нескольких языках. В Милане, где он проводит почти три месяца в году, ему просто необходимо иметь номер 212 в отеле Four Seasons. В нью-йоркском St. Regis это либо десятый этаж, либо ничего. Он принимает ванну три раза в день (“Когда жарко, я принимаю шесть”) и путешествует со специальным кожаным чемоданом, в котором перевозит расчески, старинные приборы для бритья и комплект серебряных зеркал - стандартный набор джентльмена времен Онегина. Бланик считает вульгарным яркий маникюр (“лак должен быть малиново-красным, беж или прозрачным, других вариантов нет”). Неряшливось и расхлябанность выводят его из себя, а эпитеты “чистый” и “ухоженный” применительно к людям являются наивысшей похвалой. (“Дженнифер Анистон очень милая девушка, ухоженная до совершенства и, о Боже, она такая чистая”).
Мистер Бланик был доволен, что вокруг него толпились жещины со шпильками в руках, и несколько опечален, что в теперешней экономической ситуации цены на его туфли приближаются к четырехзначной отметке. “Увы, дизайн обуви уже не столь выгодное дело, как это было 30 лет назад. Вы представить не можете, сколько сегодня стоит кусочек крокодила”.
Бланику – 65 лет. В двубортном пиджаке и в черных бархатных тапочках, он называет себя “дедушкой” обувного дизайна. Он действительно работает по старым технологиям: каждая туфелька изготавливается вручную. Один, без ассистентов, которым можно делигировать часть работы, Бланик рисует эскиз, по эскизу собственоручно выпиливает деревянную колодку, моделирует каблук. Подобрав материал и цвет, Бланик передает образец на одну из четырех фабрик в Италии. Бланик говорит, что совершенно не разбирается в современной моде и несколько ошарашен тем, что шпильки вызвали такой ажиотаж. По словам Терил Тернер, представительницы Bergdorf Goodman, более 100 женщин обратились в магазин c желанием приобрести шпильки как у Кэрри. Удовлетворяя их просьбу, Бланик произвел лимитированную партию.У Бланика грациозная осанка, его без труда можно представить в королевской мантии. И шпильки он подписывает церемонно, будто императорский указ. Репутация Бланика как “короля шпилек” сложилась задолго до “Секса”, хотя в его обувной биографии нет ни скандалов, ни моментов, когда“на следующее утро он проснулся знаменитым.” Отец Бланика надеялся, что тот станет дипломатом (“вы представляете меня решающим судьбы наций?”). Он изучал политику и право в Женевском университете (“я ужасно плохо учился”), потом литературу и архитектуру. По настоянию своей подруги Паломы Пикассо, Бланик показал серию эскизов театральных костюмов Диане Вриленд, редактору американского Vogue. “Восхитительные туфли. Я вижу, вы человек со вкусом”, резюмировала Вриленд в 1970 году и посоветовала ему заняться исключительно дизайном обуви. Tут все и началось. Сегодня ее это мнение разделяют миллионы женщин. “Туфли Manolo Blahnik даже лучше, чем секс”, дала экспертную оценку Мадонна. “Каждый шаг в “манолос” доставляет мне особое удовольствие. Они не привязаны к моде, поэтому я шагаю в них из сезона в сезон”, восторженно заявила одна из покупательниц в Bergdorf, русская блондинка по имени Наталья. “У меня 20 пар”.
Синие шпильки Кэрри чем-то напоминают туфли волшебника изумрудного города, такие пряжки носили в 18-веке. Весят они чуть больше круассана и cмотрятся изумительно. Мои ноги провели в них 20 минут и чувствовали себя безупречно. Достаточно крутой подъем создает эффект лифтинга - нога будто выпрыгивает из забвения, “смотрите на меня, какая я молодая и красивая.” При этом в походке появляется четкость и ритм, бедра двигаются как мятник на старинных часах: тик-так, тик-так.
Маноло Бланик обладает вниманием котенка. Он редко заканчивает предложения и перепрыгивает с одной темы на другую. Начинает говорить о Женеве (“обожаю этот город”), затем о своем бутике в Москве (“у русских великолепный вкус”), затем выстреливает против туфель на платформах (“они уродуют походку”) и дизайнеров, которые жертвуют удобством клинетов ради внешнего эффекта. Как и многие на вершине fashion бизнеса, Бланик очень конкретен в своих пристрастиях. Он может шутить на нескольких языках. В Милане, где он проводит почти три месяца в году, ему просто необходимо иметь номер 212 в отеле Four Seasons. В нью-йоркском St. Regis это либо десятый этаж, либо ничего. Он принимает ванну три раза в день (“Когда жарко, я принимаю шесть”) и путешествует со специальным кожаным чемоданом, в котором перевозит расчески, старинные приборы для бритья и комплект серебряных зеркал - стандартный набор джентльмена времен Онегина. Бланик считает вульгарным яркий маникюр (“лак должен быть малиново-красным, беж или прозрачным, других вариантов нет”). Неряшливось и расхлябанность выводят его из себя, а эпитеты “чистый” и “ухоженный” применительно к людям являются наивысшей похвалой. (“Дженнифер Анистон очень милая девушка, ухоженная до совершенства и, о Боже, она такая чистая”).Мистер Бланик был доволен, что вокруг него толпились жещины со шпильками в руках, и несколько опечален, что в теперешней экономической ситуации цены на его туфли приближаются к четырехзначной отметке. “Увы, дизайн обуви уже не столь выгодное дело, как это было 30 лет назад. Вы представить не можете, сколько сегодня стоит кусочек крокодила”.
