Мадлен Рей: Увидеть в чужом зеркале свое отражение |Madeleine Rey: See your reflection in a stranger`s mirror

В далеком 1991 году Культурконтакт открыл швейцарцам неизвестный им ранее архипелаг в географическом центре Европы – Беларусь. Сегодня назвать страну Weissrussland в немецкой части Швейцарии считается признаком дурного тона. Ныне говорят – Belarus.

«Преданья старины глубокой» известны сейчас лишь узким специалистам-историкам, да не в меру любопытным журналистам. Вряд ли знает широкая публика, что в темных лабиринтах прошлого Беларусь и Ааргау уже встречались.
Первые упоминания о связях Швейцарии и Беларуси относятся к середине 16-го столетия: Генрих Буллингер, известный деятель Реформации, родившийся в 1504 году в Бремгартене, состоял в переписке с могущественным магнатом Великого Княжества Литовского Миколаем Радзивиллом по прозвищу Черный, проживавшим в своих резиденциях в Несвиже и Бресте.

Последние 12 лет Культурконтакт «Ааргау-Беларусь» возглавляла г-жа Мадлен Рей, сотрудник департамента образования культуры и спорта кантона Ааргау. Отлично знающая Беларусь, многократно бывавшая в этой стране, она согласилась рассказать читателям Нашей Газеты.ch о том, как этот проект помогал беларусам интегрироваться в европейское культурное пространство, а швейцарцам - расширять свои познания в культурной географии Европы.

Нашей Газеты.ch: Госпожа Рей, расскажите, пожалуйста, как все начиналось?

Мадлен Рей: Начиналось все в конце 1980-ых. Советский посол в Швейцарии г-жа Зоя Новожилова обратилась к руководителям департаментов культуры всех кантонов с предложением сотрудничества с одной из республик СССР. В правительстве кантона Ааргау отвечал тогда за культуру Артур Шмид. Ему как социалисту показалось интересным иметь контакты в Советском Союзе. Наши народы из-за холодной войны долгое время не имели никаких связей, а тут как раз перестройка, политический климат изменился. И Шмид сказал: хорошо, давайте установим такой контакт.

А почему именно Беларусь?

Можно было бы, конечно, сотрудничать с республикой из Центральной Азии, например. Но нам предложили Беларусь, потому что она находится в европейской части СССР. Важно, чтобы наш партнер имел с Европой общую историю. Думаю, это было умное решение.

Какой был первый совместный проект нового партнерства?

Это был уже 1991 год. Были согласования сначала в Берне в советском посольстве, потом в нашем департаменте, а дальше дело пошло очень быстро. Уже в апреле Артур Шмид, глава отделения культуры Андре Моосбруггер и первый руководитель проектов Конрад Виттмер прилетели в Минск.

И вот что интересно: уже рухнула Берлинская стена, состоялись революции в странах Варшавского пакта. Было ясно, что и дни СССР сочтены. Волнения в Вильнюсе, война в Карабахе – страна напоминала бомбу, готовую взорваться. А кантон Ааргау в этот момент договаривается с «бомбой» о культурном сотрудничестве. 11 апреля, ровно за 20 лет до теракта в минском метро.

Первая встреча состоялась в беларусском Доме Дружбы. Беларусы очень хорошо приняли швейцарцев. Тогда же и договорились организовать дни культуры наших стран в Ааргау и в БССР. И в 1992 году к нам приехали в рамках Недели Беларуси представители... уже независимой страны. Надо сказать, мы ничего не знали о Беларуси тогда. Поэтому за два месяца до этого события мы послали в Беларусь молодых фотографа Томаса Керна и журналиста Михаэля Боллигера, как бы наших «шпионов», которые сделали отличные ознакомительные репортажи.

В Ааргау приехали исполнители народной музыки и танца из Гродно «Белые росы», джазовый ансамбль «Камерата», выставки акварелей и детского рисунка. Сейчас такой выбор выглядел бы наивно, но тогда успех был просто фантастический! Ведь, повторяю, мы не знали о Беларуси ни-че-го!

Каков был «адекватный ответ» швейцарцев?

Если беларусы показали себя... естественно, что ли, то мы привезли на следующий год в Минск более «искусственную» программу: классику, джаз. Пианистка Эмми Хенц-Диманд, тромбонист Петер Шэрли... Художницы Марианне Кун, Кристине Кнухель и Лиза Штауффер... Всего более 20 человек.

Кто больше выигрывал от культурного обмена?

Думаю, что выигрывали все. Не скажу за беларусов, но да, мы финансировали проекты, однако взамен получали нечто другое, особое. Швейцарцы свободнее в перемещениях по миру, но из-за виз и бюрократической волокиты мы редко посещаем страны бывшего СССР. Поэтому путь туда или через очень дорогой официальный туризм, или через контакты вроде нашего. Приехать в Беларусь для небогатого швейцарца оказалось возможным через наши программы. И еще мы получали совершенно новые, яркие впечатления от чужой культуры, потому что все пребывание там сопровождалось непрерывным контактом с людьми: как они работают, как живут и т.д. Впечатления такие, что по признанию некоторых наших артистов и художников, после посещения Беларуси они переживали катарсис и создавали вещи, ставшие вершинами в их творчестве.

Думаю, что и для беларусов, и для нас Культурконтакт был зеркалом, где каждый мог увидеть самого себя в ином ракурсе.

Многие беларусские художники, такие как Игорь Тишин, Андрей Дурейка, Андрей Савицкий, Анна Соколова и другие, после пребывания в Швейцарии получили такой «заряд креатива», что оставили Беларусь и живут теперь в Европе...

Мы живем в глобализированном мире. Однако ни один швейцарец не остался в Беларуси. Все возвращались домой. Беларусские художники?... Но они до сих пор связаны со своей родиной, регулярно туда приезжают, выставляются. Возможно, им на Западе легче сосредоточиться на собственно творчестве. А корнями они по-прежнему в Беларуси.

Напомню, что программа стипендий для беларусских художников в Босвиле была крупнейшей в мире: за 14 лет тамошнее ателье приняло на длительные сроки 17 стипендиатов из Беларуси!

За 20 лет беларусская история трижды сменила вектор своего развития. Создавало ли это сложности в Вашей работе?

Вообще по истории Культурконтакта «Ааргау-Беларусь» можно изучать историю этой страны. В поздний советский период там появилась субкультура, особенно эксперименты в области театра и литературы. При президенте Лукашенко все это «исчезло». На самом же деле никуда ничто не исчезало: просто наши контакты тогда шли исключительно через Дом Дружбы, государственную организацию. В официальной культуре да, субкультуру изжили. Мне помогли художники, знакомые мне по Босвилю, которые познакомили меня с неформальными поэтами, артистами и музыкантами. Но я по-прежнему благодарна Дому Дружбы, как одному из отцов-основателей.

Если первые проекты лишь позиционировали свои страны, то в дальнейшем они изменили формат. Стали взаимопроникающими. Как это произошло?

Пока проходил ознакомительный период, мы понимали, что в области литературы или театра контакт сложен, т.к. барьером являлась важная составляющая – язык. В художественном искусстве и музыке язык не играет такой роли. Поэтому где-то до 1999 года акцент делался именно на них. Совместный проект в классической музыке сделать не очень сложно: работа очень жестко структурирована. Кто-то пишет композицию, исполнители с дирижером читают ноты, а потом давай! – белорусские и швейцарские музыканты вместе играют концерт.

В 1999 году я начала руководить Культурконтактом и сразу заметила, что мы пропустили большой пласт альтернативной культуры. Выяснилось, что мы «проморгали» целое поколение интересных людей и художественных явлений, игнорируемое белорусским официозом.

Я обратила также  внимание на театр и литературу. Я уже говорила о сложностях языкового барьера. Но я – славист, и мне удалось придумать подходящую форму. Так, например, спектакль театра «Marie» «Первая любовь» со смешанным актерским составом, где все говорили на своих родных языках, а диалоги были построены таким образом, что ни швейцарские, ни беларусские зрители не нуждались в переводе. Или тандем поэтов Дмитрия Дмитриева и Беата Глоора – мастеров визуальной литературы, где, играя между собой, слово и символ образуют поэтический текст.

Почему Вы предпочли формат Contemporary Art?

Как славист, я состоялась не на Толстом и Достоевском, а на Хармсе и Петрушевской. По последней я защищала в Цюрихском университете диплом. Мне интересна в первую очередь актуальная проблематика: как в жизни, так и в искусстве. Это помогло мне в Культурконтакте: у Петрушевской в пьесах существует два пространства - мужское и женское, точно как пространства Ааргау и Беларуси.

Почему Культурконтакт «Ааргау-Беларусь» завершил свою деятельность?

Беат Глоор написал статью, где прозвучала мысль: в 20 лет ребенок становится взрослым. Беларусь, существующая уже 20 лет, не должна нуждаться в партнере, как опоре для дитяти. Лотерейный фонд, из которого финансировался наш проект, в принципе  рассчитан на начальные этапы любых проектов в кантоне. Но наша программа так продотворно работала, что о нас предпочли «забыть» на долгое время. Зато, кажется, «вспомнил» новый министр культуры кантона. Попасть же в официальный кантональный бюджет оказалось невозможным.

Мы, однако, далеко не исчерпали свой потенциал. И хотя де-юре Культурконтакт уже не существует, многие наши проекты продолжаются, мы ищем альтернативные источники финансирования, например, проект Kazalpin/Казальпін Akana & Albin Brun Alpin Ensemble. Вокальное трио из Минска  и швейцарский джаз-бэнд после неоднократных гастролей в обеих странах недавно выпустили CD-альбом.
Поэт Дмитрий Дмитриев из Могилева, благодаря успешному нашему проекту «Worttandem», получил стипендию в Цуге.

Но у меня ощущение, что свою главную миссию в жизни я уже выполнила, можно и на пенсию уходить с чистой совестью. Или работать ко-редактором журнала по культуре «Juli», что я сейчас и делаю.

От редакции: В конце 2011 года по итогам 20-летней деятельности Культурконтакта «Ааргау-Беларусь» была издана иллюстрированная брошюра с аналогичным названием. В нее кроме хроники включены фотографии, стихи, статьи и фрагменты текстов, созданные в 1991-2011 гг, а также DVD с записью спектакля «Первая любовь». Те, кому интересна история культурных связей наших стран, могут заказать брошюру по адресу: belarus_kultur@gmx.ch Цена: 10 CHF