Наша Газета уже не раз рассказывала о прекрасном российском пианисте Николае Луганском и предоставляла слово ему самому в пространном интервью. Так что на этот раз мы сфокусируемся на программе предстоящего концерта, от которой у любого серьезного меломана потекут слюнки. Музыкальными – как и живописными или театральными – диалогами сейчас удивить трудно, они вошли в моду сравнительно давно и, кажется, надолго. Однако их успех зависит, согласитесь, от уровня «собеседников». Надо отдать должное Николаю Львовичу – «собеседников» он подобрал бесподобных.
Также к лучшим произведениям Шопена относится самая большая из его баллад – Баллада № 4, фа минор ор. 52, сочиненная в 1842 году. Здесь речь может идти скорее о диалоге с природой, отзвуками которой проникнута эта прекрасная музыка. Закройте глаза, и вы услышите шорохи леса и журчание воды… Этот диалог доступен и невооруженному, так сказать, уху. Но мы решили копнуть глубже и нашли вот такое пояснение музыковеда Юрия Кремлева: «С такта 8 – первая тема баллады. В ней очень рельефна многократно повторяющаяся интонация тритона, которой свойственны те же смутность, туманность, таинственность и т. п., что и уменьшенным септаккордам и уменьшенным септимам. Выразительный смысл интонации тритона становится очень наглядным при обзоре использования этой интонации у различных композиторов. Приведем немногие поясняющие примеры: Бетховен – соната ор. 53, вторая часть (Introduzione), такт 1 и другие, соната op. 111, первая часть (такт 4 Allegro con brio); Шуман – начало № 30 из „Album fur die Jugend" op. 68; Беллини – „Норма" (такт 25 каватины „Casta Diva"); Глинка – „Вальс-фантазия" (такт 14 и другие); Чайковский – „Времена года", № 4 (такты 2-3); Бородин – начало набата в „Князе Игоре"».
Не уверены, что интонации тритона станут теперь наглядными для всех, но, возможно, захочется прислушаться повнимательнее.
Диалог третьего произведения, включенного в программу, не поддается сомнению: это Вариации на тему Шопена оп. 22 Сергея Рахманинова. Эти 22 вариации на тему Прелюдии до минор (оп. 28, № 20) были написаны в период с августа 1902 по февраль 1903 года, посвящены польскому пианисту и педагогу Теодору Лешетицкому и впервые исполнены самим Рахманиновым в Москве 10 февраля 1903 года. Музыковеды считают это произведение в какой-то степени «лабораторным», поскольку оно предшествовало созданию цикла Прелюдий оп. 23, вместе со Вторым концертом считающихся величайшими достижениями композитора в области фортепианной музыки. Но «лабораторные работы» Рахманинова, как эскизы Ботичелли или черновики Стендаля – сами по себе шедевры, так что наслаждение гарантировано.
Второе отделение концерта будет посвящено опере, а еще точнее – Рихарду Вагнеру: переложения его оперной музыки для фортепиано в исполнении Николая Луганского вошли в диск «Рихард Вагнер: Знаменитые оперные сцены», выпущенный лейблом Harmonia Mundi 8 марта 2024 года и опровергший мнение о том, что музыка Вагнера хороша только в оркестровом исполнении. «Транскрипции и парафразы для фортепиано соло позволяют оценить красоту и дерзость языка его гармоний, его несравненной для той эпохи заклинательной силы, - читаем мы на сайте фирмы грамзаписи. – Выступая в роли как виртуоза, так и рассказчика, Николай Луганский погружает нас в мир, герои легенд которого повествуют – и на какой высокой ноте! – о страданиях и чаяниях людей».
Рассказчик Николай Львович, действительно, отменный – к нашему удивлению, мы узнали, что к диску Вагнера он пришел через… Пруста. Рассказ свой он начал издалека.
– Вагнер с детства был одним из моих любимых композиторов, хотя оперы его по многим причинам ставились в СССР редко. И произошла такая история. В 2022 году меня пригласили на фестиваль «Декабрьские вечера», проводившийся в Пушкинском музее по инициативе Святослава Рихтера. Мне позвонила Инна Ефимовна Прусс, почти четыре десятка лет занимавшаяся этим фестивалем, и объяснила, что очередной его выпуск будет посвящен любимому писателю Святослава Теофиловича. Писателем этим оказался Марсель Пруст. Признаться, Пруста с Рихтером легче связать, чем Пруста с Вагнером, однако играть мне предложили именно его транскрипции. Я был так польщен и счастлив, что немедленно согласился, - поделился Николай Луганский с Нашей Газетой, добавив, что, по совету Инны Ефимовны, прочитал тогда два романа Пруста, из которых понял связь: в них несколько раз встречались фразы о том, чтобы для того, чтобы попасть в вожделенный салон какой-нибудь графини, не будучи графом, необходимо было «прекрасно разыгрывать на рояле Вагнера».
Узнали мы от Николая Львовича и то, что традицию разыгрывать Вагнера на рояле ввели поклонники и друзья композитора, поскольку постановку его опер могли позволить себе лишь считанные европейские театры. В результате транскрипций отрывков из опер Вагнера существует огромное количество. Особую роль в пропагандировании музыки Вагнера сыграл Лист, которого Николай Луганский называет «святым человеком»: никто не посвятил столько времени и сил, доказывая современникам, что его коллеги – гениальные композиторы. «Вагнера он просто обожал, и Вагнер этим пользовался», - отметил российский пианист.
На тот момент, когда он решился сделать собственную обработку Четырех сцен из оперы «Гибель богов» (Götterdämmerung), завершающей тетралогию «кольцо Нибелунга», Луганскому не было и 30 лет, и он сказал себе: «А почему бы и нет?» И сделал. И сыграл в Пушкинском музее в 2002 году, потом еще дважды. После чего о них забыл. И вспомнил, когда пришло время задуматься о новом диске: «решив записать Вагнера, пришлось карандашиком писать ноты, что оказалось очень сложно».
Из восьми вошедших в диск записей Николай Львович решил предложить женевской публике упомянутые выше Четыре сцены из «Гибели богов» и Фортепианную транскрипцию сцены «Смерть Изольды» из оперы «Тристан и Изольда», сделанную в 1867 году Ференцем Листом и относимую Николаем Луганским к «шедевральным».
Николаю Львовичу очень хотелось пересказать вам, дорогие читатели, все содержание четырех сцен, которое в его изложении звучит захватывающе и порой неожиданно – например, когда он восхищается гуманизмом Зигфрида по отношению к Брунгильде по сравнению с отношением Ивана Грозного или Генриха Восьмого к их женам, «а она почему-то обиделась и начала жаловаться мерзкому Хагену и указывать на место между лопаток мужа, где он совсем не защищен». Но мы думаем, что вы в состоянии ознакомиться с содержанием сами, например, вот здесь.
Однако особенно важную для Николая Луганского мысль мы с удовольствием до вас доносим. «В коротком «Похоронном марше» в честь великого героя звучат все важнейшие мотивы всей тетралогии – как минимум, дюжина, а музыковед найдет и больше. И важно то, что происходит в финале, где также отражается разница в мужской и женской психологии. Брунгильда винит в смерти любимого мужчины всех, кроме себя, и мстит всему миру, а прежде всего богам, разнося пламя, в котором сжигают героя, по всему миру, включая дворец богов. После сцены пожара звучит мотив, называемый музыковедами «Искупление любовью» – одна из красивейших тем тетралогии, в первый раз использовавшаяся в «Валькирии». Он звучит, как обещание будущего, в котором не будет всевластия золота и кольца, но будет Любовь».
На этой теме Любви мы и закончим наш рассказ о предстоящем концерте, искренне надеясь, что вы на него попадете и сами все услышите – билеты проще всего заказать здесь.
