Более века назад в городе Кальвина было совершено преступление. Правда, не самое выдающееся, и не закоренелыми преступниками, а подростками. В марте 1890-го полиция арестовала трех молодых людей в возрасте от 17-ти до 19-ти лет. Задержанные сознались, что совершили кражу со взломом на одной из женевских фабрик: разбив окно на первом этаже, проникли внутрь и завладели трубами и кранами, сделанными из меди и латуни, чтобы продать их старьевщику. Всех троих ранее арестовывали за «оскорбительное поведение», «бродяжничество» и «грабеж». За кражу они получили тюремные сроки: самый юный – два месяца, его старшие «подельники» – по четыре месяца, которые они отбывали в тюрьме для взрослых заключенных.
Если сегодня такой приговор может показаться слишком суровым, то в начале XX века это было нормой, и мало кто удивлялся решению суда. К несовершеннолетним, дерзнувшим пойти на злодеяние, применялись те же законы, что и к взрослым. Самое большее, на что могли надеяться подростки – снисходительность некоторых судей, у многих из которых тоже подрастали дети, пишет газета
Женевского университета Le Journal de l'Unige.
Раньше всех «получили» новые законы несовершеннолетние правонарушители в Чикаго – в 1899 году. Вскоре примеру оплота демократии последовала Великобритания, а за ней суды для несовершеннолетних учредили остальные страны Европы. До Женевы нововведение добралось в 1914-м – это был первый кантон в Романдской Швейцарии и второй во всей Конфедерации (после Санкт-Галлена), который решил идти в ногу с прогрессом.
Чтобы понять причины изменений в подходе правосудия к несовершеннолетним злоумышленникам, стоит посетить тематическую выставку, которая открывается 14 ноября в женевском дворце правосудия, и на которой посетители смогут узнать об основных этапах эволюции в этой сфере. Почувствовать разницу в отношении к молодежи сегодня (когда некоторых волнует избыток внимания и заботы, которыми общество окружает детей) и сто лет назад можно, если послушать историка факультета психологии и педагогики Женевского университета (UNIGE) Жоэль Дру, которая подчеркнула, что несовершеннолетние «становились объектом публичного посрамления, а газеты публиковали их имена с описанием их правонарушений еще до того, как они представали перед судом на открытых для широкой общественности процессах». Собранные исследовательницей материалы легли в основу выставки, куратором которой выступила Жоэль Дру.
Если заглянуть еще дальше в прошлое, то мы узнаем, что понятие «молодежь» вообще мало принималось во внимание правосудием до конца XVIII века. Средневековые суды делили обвиняемых на «младше семи лет» (не отвечающих за свои действия) и «старше семи лет» (отвечающих за свои действия). Это не единственная подробность, способная вызвать возмущение современного человека, ведь с 12-13 лет дети начинали работать, а девочек в этом возрасте уже рассматривали, как потенциальных невест. Только в конце XVIII столетия детство стали рассматривать, как возраст с уникальными особенностями, в течение которого ребенок требует особого обращения.
С 1810 года в уголовном кодексе Франции появилось понятие об отсутствии способности здраво рассуждать у граждан в возрасте младше 16 лет. Если суд отмечал отсутствие названного качества, то это расценивалось, как недостаток воспитания, а не повод призвать к суровой ответственности. В таком случае несовершеннолетнего могли отобрать у родителей и поместить в специальное учреждение с целью перевоспитания. Это было началом долгого процесса, в результате которого подростки получили свой «собственный» суд.
Жоэль Дру отметила важную роль, которую играли в этом процессе судьи. Недовольные действующим законодательством, обрекавшим несовершеннолетних отбывать тюремный срок рядом с преступниками, многие судьи к концу XIX века принимали решение о прекращении дела за отсутствием состава преступления. Тем временем в среде педагогов, врачей и юристов появилось понятие «молодежь». Росло понимание того, что малолетние правонарушители, прежде всего, являются жертвами среды, в которой они выросли, того, что их лучше перевоспитывать, а не выносить суровые наказания. Эти процессы и подготовили почву для создания судов по делам несовершеннолетних, заседания которых стали проходить за закрытыми дверями.
В качестве положительной тенденции историк отметила, что, судя по статистическим данным, с 1930-х годов немалая часть подростков, представших перед судом, больше не вернулись в зал судебных заседаний, что, вероятно, говорит об их перевоспитании.
