На телевидении таким безработным - вроде меня - предлагают небольшую переквалификацию, после которой вчерашний фотограф становится график-дизайнером, а журналист – режиссёром. Студия называется «Chreis Gleis», что с цюрихского диалекта можно перевести как «Окружной путь», на ней производятся короткие видеофильмы, главный герой которых - Цюрих и его обитатели. После короткого, но интенсивного основного курса нас сразу бросают в бой. Делать фильмы. Фильмы потом запускаются в Интернет. Считается, что Интернет-ТВ скоро потеснит традиционное телевидение большей мобильностью, компактностью и экономичностью, оставив за последним разве что ток-шоу да концерты музик-стар.
Мой ассистент Ремо терпит вместе со мной тяготы наших жарких в прямом смысле – температура плюс 30 и почти плавится асфальт – съёмочных будней. Время съёмок – август. Место действия – Лангштрассе. Наши герои – аборигены этой улицы. Разыгрывается сюжет сказки братьев Гримм «Король-Дроздовик», только аборигены об этом не знают. Если бы они знали, нас бы побили. Наши «Панасоники» компактны, при необходимости их легко спрятать в карман. Мы – папарацци.
Я и раньше ходил по этой известной улице Цюриха с некоторой опаской. Нет, не сомнительной репутацией отпугивала меня Лангштрассе, на репутацию мне было глубоко наплевать. Отдавший более тридцати пяти лет жизни спальным районам советских мегаполисов, где в полутёмных лабиринтах каждый разбитый уличный фонарь таил угрозу, я просто не имел морального права трепетать перед мошенником, сутенёром, наркоманом и прочими исчадиями рая швейцарского. Камраду Ремо сложнее. То, что русскому хорошо – швейцарцу смерть, и мне приходится подбадривать трусоватого коллегу в наших путешествиях по дну моря житейского. И всё же аромат опасности на Лангштрассе есть.
Лангштрассе – это идеалистическая проекция третьего мира, относительно сытого и благополучного. Третьему миру принято сочувствовать и помогать. Но и немного побаиваться. Этот атавистический, скрытый страх излучают как местные жители, так и эмигранты с совокупным тяжёлым, а иногда и страшноватым жизненным опытом.
Вспомним ту гриммовскую сказку: аррогантная дочка короля отвергает своих женихов, персонально обидев 
некоего молодого монарха, и папаша выдаёт её замуж за первого встречного. Им оказался бродячий музыкант, который проводит свою молодую избалованную супругу по всем кругам нищеты и тяжких трудов. Разумеется, музыкант впоследствии оказался тем самым обиженным монархом. Трудотерапия прошла успешно и завершилась обязательным для сказок хэппи-эндом. Почти вся Лангштрассе живёт по этой сказке, хотя и не подозревает об этом. Героев в сказке немного, поэтому в нашем фильме Принцессу, старого Короля, Дроздовика и женихов по очереди «играют» многие десятки человек. Как правило, вовсе не жаждущих публичности. Такова цель нашего фильма – через сказочный сюжет показать обычные будни Лангштрассе.
Смуглая путана стоит с томиком Хайдеггера, этакая «студентка» философского факультета. Хайдеггер должен защитить её не только от полицейской облавы, но и от сутенёра. Время раннее, девушка работает на себя, пока «босс» спит. Клиенты – ремонтные рабочие, предпочитающие секс перерыву на кофе. Путана и рабочий – объекты Ремо. Полиция рядом, но у неё другая забота.
Коренастые здоровяки под руководством рыжеволосой офицерши обыскивают меланхоличного наркодилера. Наркодилер – само спокойствие, которое не покидает его, даже когда из брючины выпадает вещдок: коробка, завёрнутая в целлофан. Я снимаю, офицерша грозит мне пальцем, наркодилера заковывают в наручники и ведут в микроавтобус. Занавес. И путана и дилер волей режиссёра встретятся в нашем фильме как Дроздовик и Принцесса, хотя вряд ли пересекались в реальной жизни. Впрочем, кто знает…
Лангштрассе подобен муравейнику. Сходство усиливают тамилы-трудоголики. В беспрерывном деловом движении, выгружая из багажников и фургонов коробки у магазинов и баров, они первыми встречают рассвет. Тёмно-синие лица чрезвычайно серьёзны. За шесть лет жизни в Швейцарии я ни разу не видел улыбающегося тамила. И, кажется, они никогда не спят.
Словно компенсируя заданный тамилами жизненный темп Лангштрассе, остальное население улицы никуда не торопится. На скамейках скверов, а то и на голой земле сидят наши герои с неизменными банками пива. Пьют в одиночку и компаниями. Старики и панк-молодёжь. Ругаются, любят, смеются и плачут, иногда просят денег на дозу. В компаниях почему-то непременно присутствует собака. Собаки, в отличие от людей, вполне ухожены, интеллигентны и производят впечатление пастухов человеческих стад. Так, мой коллега Ремо был замечен и изгнан со съёмочной точки именно собакой – расслабленный выпивкой народ не заметил человека с видеокамерой.
На Лангштрассе, как в Цюрихе или в Греции, есть всё. Но с поправкой на бедность. Громкие названия – от всяких «Ориентов» до «Сваровски» - впечатляют секондхэндовскими ценами. И, тем не менее, на дверях большинства бутиков висят картонки с красноречивым «Ликвидируется». Мы с Ремо почти месяц потратили на поиски уличного музыканта и не нашли. На бедняцкой Лангштрассе не подают, весь уличный музыкальный ресурс концентрируется в богатом, туристическом старом городе – Нидердорфе. Музыканты, к счастью, нашлись. На ежегодном празднике улицы. В этот вечер Лангштрассе представляла собой огромный накрытый блюдами всех кухонь мира стол. Даже порнокинотеатр «Роланд» и магазины эротического белья выставили закуски и выпивку. В вечернем воздухе бесчисленными мыльными пузырями плавали воздушные шарики. Первый раз нас, папарацци, не боялись.
Фильм закончен, его скоро можно будет увидеть в Сети. Не знаю, увидят ли его наши невольные, безымянные актёры. А если и увидят, обрадуются ли? В конечных титрах выражается глубокая признательность этим людям за то, что они есть. Сказка Лангштрассе продолжится уже с другими участниками. Но сегодняшние Короли, Принцессы и Дроздовики из нашего фильма ещё не раз отыграют в Интернете эту историю, хорошего финала которой им так хочется пожелать. В реальной жизни. Здесь и сейчас.
