Наши постоянные читатели знают, что мы не большие поклонники «режиссерской оперы», полагая, что в этом жанре музыкальная составляющая все же важнее фантазий и личных амбиций постановщика. Но в данном случае мы отравились в Большой театр Женевы исключительно из-за режиссера – интересно было посмотреть, как можно «обставить» ораторию на сюжет из Ветхого и Нового заветов. Отправились подготовленные – и режиссер не лишь бы какой, и об успехе постановки прошлым летом в Зальцбурге, на одном из считаных не отмененных фестивалей, были наслышаны.
Да, речь идет об американце Роберте Уилсоне, одном из крупнейших представителей театрального авангарда конца 20 – начала 21 века, уже при жизни ставшем легендой. А произведение, о котором идет речь, это, как вы догадались, «Мессия», оратория, под которой стоят подписи двух композиторов – ее чаще исполняют не в оригинальном, генеделевском варианте, а в редакции, сделанной полвека спустя Моцартом: на женевской афише тоже значилось «Der Messias». Гениальные композиторы пересеклись во времени, так сказать, совсем ненадолго, всего на три года: Моцарт родился в 1756 году, а Гендель в 1759-м скончался.
«Я был очень приятно удивлен, когда Роландо Виллазон (мексиканский тенор, художественный руководитель «Недели Моцарта» на Зальцбургском фестивале – прим. Н. Г.) пригласил меня создать сценическую версию «Мессии» в рамках «Недели Моцарта», – прокомментировал Роберт Уилсон. – Некоторые рассматривают «Мессию» исключительно с христианской точки зрения; еще в 1743 году в Лондоне раздавались протесты против представления «светского» произведения на такую «священную тему» на театральной сцене. Я считаю, что религии нет места в театре. Религия должна оставаться в церкви. Для меня это не столько религиозное произведение, сколько духовное путешествие. Я очарован структурой сочинения и допускаемой им свободой».
Сейчас трудно представить себе, что кто-то осмелится замахнуться на Генделя. Однако он прекрасно вписывается в «династию» пророков, не признанных – или не сразу признанных – в своем отечестве, даже если в его случае отечество было приемным. Невероятно плодовитый композитор, написавший около сорока опер, множество инструментальных произведений и с середины 1730-х годов обратившийся к жанру оратории, он не смог склонить на свою сторону английских аристократов, упорно предпочитавших итальянскую оперу и отстаивавших свою позицию совершенно не аристократическим способом: нанимали людей, чтобы те срывали афиши концертов Генделя, заодно срывая и сами концерты.
И так они его достали, что родившийся в Германии Гендель совсем уже было решил покинуть Англию, где к тому времени жил уже 25 лет, и объявил концерт, запланированный на 8 апреля 1741 года, последним. После чего засел за работу и за 24 дня, с 22 августа по 14 сентября, написал «Мессию» на текст своего друга – богатого землевладельца и литератора Чарльза Дженненса, который, как гласит легенда, заявил, что музыка едва ли достойна его поэмы. Бог с ним, простим его, как простил его Гендель, тем более что текст-то очень интересный: использовав как Ветхий завет, так и Новый, Дженненс сделал главной его темой надежду, а она, согласитесь, нужна людям во все времена.
Из биографий композитора известно, что Гендель работал вдохновенно, а когда закончил «Аллилуйю», то воскликнул, заливаясь слезами: «Я думал, что открылось небо, и я вижу Творца всех вещей».
Оратория «Мессия» впервые прозвучала 13 апреля 1742 года – под управлением автора, в Большом музыкальном зале Дублина. Это был единственный благотворительный концерт, данный Генделем в Ирландии, но с тех пор установилась традиция исполнения этого произведения в пользу нуждающихся – в последние годы жизни композитор регулярно исполнял его в пользу Лондонского приюта для найденышей и закрепил за ним монополию на доходы с концертов, запретив, пока он жив, публикацию партитуры и отрывков из нее. (Сразу скажем, в Женеве ни о какой благотворительности речь не шла.)
«В жизни великих людей часто наблюдается, что в тот миг, когда все кажется потерянным, когда все рушится, они близки к победе. Гендель, казалось, был побежден. И как раз в этот час он создал творение, которому было суждено упрочить за ним мировую славу», — писал Ромен Роллан, бывшим не только прекрасным писателем, удостоенным в 1915 году Нобелевской премии по литературе «За высокий идеализм литературных произведений, за сочувствие и любовь к истине», но и страстным любителем классической музыки, и тонким биографом.
Как создать сценическую версию оратории о Спасителе, не обидев чувства верующих, не скатившись ни в пафос, ни в пошлость? На наш взгляд, Роберт Уилсон успешно справился c этой непростой задачей, при этом нисколько не изменив себе: и его изложенная выше теоретическая установка вполне подтверждается на практике, и прославивший его сценографический минимализм, как вы можете судить по фотографиям, тут как тут.
Почти все время пустующая сцена, умелое, тонкое использование света и видео, обильное присутствие серебристого, словно лунного цвета создают ощущение чего-то неземного, бестелесного, божественного – как и должно быть. Но невольно возникающее из-за этого чувство, грозящее перерасти в религиозный экстаз, мастерски нивелируется вкраплениями юмора в совсем, казалось бы, не располагающей к юмору постановке. А что бревна над сценой парят, так это всемирным потом принесло... Тут и проявляется вкус и виртуозность Уилсона, сделавшего все, чтобы оставить максимальное место на сцене главной героине произведения – Музыке.
Спасибо ему за это, и спасибо всем участникам постановки – ансамблю «Музыканты Лувра» под руководством Марка Минковского и солистам Елене Цаллаговой, Хелене Паскер, Хосе Кока Лоза, Алексису Фосекису – за в лучшем смысле слова возвышающий спектакль. А если вас заинтересовала история создания «Мессии», то очень рекомендуем прочитать новеллу Стефана Цвейга «Воскрешение Георга Фридриха Генделя», бессмертное произведение о бессмертной жизни.
