Время по Малевичу | Le temps selon Malevitch

Бывают моменты, когда время ускоряет свой ход. Так случилось в России в начале ХХ века. В 1905 году первый революционный день жестоко подавлен царем Николаем II. Национальная живопись не предлагает в то время ничего выдающегося. Все по-прежнему исчисляется годами.

Десять лет спустя, в то время как Первая мировая война свирепствует практически по всей Европе, счет идет уже на месяцы. К моменту открытия «0,10, последней футуристической выставки» в Петрограде в декабре 1915 года, царским режим шатается. Кажется, художники так спешат к новому, к авангарду, что их последние работы, представленные на «0,10», уже удалены от более ранних – всего на несколько недель. Некоторые из 14 участников, например, Владимир Татлин, импровизируют еще во время вернисажа.

Эта ставшая мифической выставка, привлекшая всего лишь около 5000 посетителей в 1915-1916 годах, находится сегодня в центре выставки-досье в Фонде Бейлера в Базеле. (Наша Газета.ch уже рассказывала о ней). Было бы преувеличением говорить о ее воссоздании. Из 150 представленных сто лет назад картин (скульптур было мало) сохранились, по имеющимся данным, не более пятидесяти. Остальные были уничтожены, или их еще предстоит отыскать. Каталоги в то время были не такими точными, как сегодня. Потери произошли и в советский период. Немало число из выставленных в Базеле работ предоставили периферийными российскими музеями, использовавшимися в качестве тайников. С начала 1930-х годов режимом дозволялся лишь «социалистический реализм». Конструктивизм же был отнесен к дегеративному искусству, как в гитлеровской Германии.

Семь мужчин и семь женщин представили свои работы на «0,10». Неслыханное по тем временам равновесие. За исключением Сони Делоне (словно случайно русского происхождения), итальянский и французский авангард остаются исключительно мужскими. Некоторые из участников прославились – как Любовь Попова и Ольга Розанова, работы которые за миллионы расхватывают сегодня любители искусства. Другие известны меньше, например, Надежда Удальцова. От иных остались лишь имена, а все творения исчезли.

В этой связи некоторые из участников лучше, чем остальные представлены на этой выставке, потребовавшей от ее американского куратора Мэтью Друтта нескольких лет работы. Есть несколько подлинных работ с той исторической выставки, другие – равнозначные произведения, созданные в ту же эпоху. Татлин 1915 года, например, представлен в основном фотографиями. Наименее известным из участников приходится «довольствоваться» газетными статьями, на русском. Больше ничего не осталось. Но не будем забывать, что в лихорадке того времени многие вещи казались эфемерными, а потому преходящими.

В этой смеси доминируют несколько имен, в частности, Ивана Клюна и Ивана Пуни, превратившегося во Франции в Jean Pougny. В момент ранней эмиграции он и его жена Ксения Богуславская смогли увести целый ряд работ. (Напомним, в 2003 году в Музее Тенгли в Базеле прошла прекрасная ретроспектива его работ.) Заметно также особое внимание к Татлину – представлено все же несколько его настенных барельефов 1915-1916 годов, и к Казимиру Малевичу. Малевич сегодня – суперзвезда до такой степени, что на некоторых постерах и афишах расплывчатое название выставки в Фонде Бейлера « вращается » вокруг его имени.

Надо признать, что этот художник, обильно представленный на «0,10», значительно опережал время. В то время как его коллеги, превращенные в статистов, остались верны добротному кубо-футуризму, Малевич обратился к супрематизму. Жесткая абстракция вокруг нескольких простых форм: квадрат, круг, крест. Высоко в углу была вывешена первая версия «Черного квадрата». В 1915 году отведенное ему место шокировало – ведь картина «заменила» традиционно располагаемую там икону. Это было знамением. Сегодня «Черный квадрат» считается иконой современного искусства. Слишком хрупкий для перевозки (картина находится в плачевном состоянии), этот квадрат представлен в Базеле в своей третьей версии, датируемой концом 1920-х годов.

Очень историческая и очень интеллектуальная, эта выставка впечатляет, но не обязательно трогает. Участники «0,10» не стремились очаровывать. Их целью была радикализация искусства, в скором времени они встанут на службу большевистской революции, которая их истребит. Вот почему Фонд Бейлера предлагает параллельно вторую выставку, в рамках которой «0,10» оказывается начинкой для сэндвича. «Black Sun» отражает влияние такой радикализации на современников участников исторической экспозиции и нынешних художников. Всего представлены 36 авторов, от Василия Кандинского до Дженни Хольцер, Уэйда Гайтона и Олафура Элиассона.

Обращение к минимализму (за исключением, пожалуй, Кандинского) представляется на редкость удачным. Мы видим как очень сильные работы (привлекает даже Дамиан Хирст с его тысячью приклеенным мертвых мух), так и просто прекрасные творения. Целый зал посвящен Марку Родтко. Такой редкий художник как Агнес Мартин представлена основными ее работами. И если две светящиеся маркизы Филиппа Паррено оставили меня в недоумении, то есть ведь и два диптиха и стеклянная скульптура Герарда Рихтера. С точки зрения цен эта минималистская простота запредельна…

От редакции: Напоминаем, обе выставки «вокруг Малевича» в Фонде Бейлера в Базеле можно посетить до 10 января 2016 года. Не пропустите!