На прошлой неделе новым директором Федеральной разведывательной службы был назначен 55-летний Жан-Филипп Годэн. Его называют близким другом главы департамента обороны Ги Пармелена, патриотом, спортсменом и настоящим солдатом. По предположениям швейцарских СМИ, Годэн приступает к обязанностям в непростое время и, первым делом, ему придется устранить причину недовольства спецагентов.
Как выяснили журналисты газеты Le Temps, сотрудники разведки недовольны слишком сложными правилами, которые регулируют их деятельность. Согласно новому закону, принятому полтора года назад, швейцарские спецслужбы получили больше полномочий и имеют право вести наблюдение за подозрительными лицами на территории Конфедерации: прослушивать телефоны, записывать разговоры, отслеживать перемещения, проводить тайные обыски в доме или взломать компьютер.
Однако для всего этого требуется ряд разрешений, получить которые не так просто. Например, чтобы установить GPS-маячок на автомобиль предполагаемого джихадиста, офицер должен подать соответствующий запрос и обосновать необходимость установления слежки на нескольких десятках страниц. Нужно привести доказательства того, что подозреваемый занимается противозаконной деятельностью, например, связан с террористами или экстремистами. Без обоснованных сомнений дело не получит ход, а наблюдать за всеми и просто собирать информацию запрещено. Кроме этого, очень сложно следить за адвокатами, нотариусами, священниками или имамами, так как их деятельность защищена профессиональной тайной.
Процесс одобрения запроса состоит из трех этапов и может затянуться, рассказал Le Temps источник, знакомый с процедурой. Сначала запрос утверждают глава Федеральной разведывательной службы и Федеральный административный суд, затем – Федеральный совет. Ги Пармелен может дать свое согласие после консультации с коллегами из департаментов иностранных дел, юстиции и полиции, а также других правительственных структур.
Суд выдает свое заключение в течение пяти рабочих дней, а в срочных случаях – в течение трех. Для Федерального совета нет установленных сроков рассмотрения, и обычно совещания в правительстве длятся от пяти до семи дней. А если предполагаемый преступник перестанет использовать свой автомобиль и пересядет на машину супруги, то всю процедуру придется повторять заново. То же самое касается разрешения на прослушивание тех людей, с которыми контактирует находящийся под наблюдением человек. Таким образом, агент не может приступить к работе в течение почти двух недель.
Примером промедления спецслужб может служить история со швейцарским бизнесменом турецкого происхождения, которого турецкие дипломаты и агенты хотели похитить в Цюрихе, предварительно усыпив его психотропными каплями. Федеральная разведывательная служба узнала о планах в конце лета 2016 года, но прокуратура открыла дело только в марте 2017 года, когда получила подтверждение департамента иностранных дел, что в этом случае в отношении подозреваемых не действует дипломатический иммунитет.
Из-за юридического формализма сотрудники швейцарской разведки теряют время и не могут реагировать быстро. По их мнению, просить разрешение у руководства страны для осуществления элементарных оперативных действий – это излишние бюрократические проволочки. Любопытно, что сейчас власти активно обсуждают возможность того, чтобы позволить детективам, при наличии постановления суда, следить за людьми, которые, возможно, получают социальную помощь необоснованно. То есть, установить наблюдение за мелким мошенником может быть проще, чем за потенциальным террористом.
Швейцарский народ не находится в безопасности, комментирует еще один источник Le Temps. Ничего ужасного до сих пор не произошло просто потому, что никто из преступников не делает ничего плохого, добавляет он. В самой службе разведки к слухам о растущем недовольстве в своих рядах относятся скептично и не подтверждают их.
Напомним, что закон о расширении полномочий спецслужб был раскритикован Amnesty International. По мнению представителей правозащитной организации, антитеррористическая борьба должна вестись в рамках правового поля, иначе возрастает риск того, что страна превратится в полицейское государство, где следить будут за каждым.
