В течение трех месяцев жизнь в Швейцарии оказалась словно поставленной на паузу: внимание простых смертных и представителей власти было полностью сконцентрировано на борьбе с коронавирусом и всеми непосредственно связанными с этим вопросами. Но теперь, когда ограничительные меры почти совсем отменены, отложенные в сторону дела возвращаются на рабочие столы и экраны компьютеров.
Неожиданная параллель: как нынешняя пандемия набатом прогремела над всем миром, вынудив – надеемся! – пересмотреть отношение к национальным системам здравоохранения и к образу жизни в целом, так теракт 11 сентября 2001 года заставил со всей серьезностью отнестись к террористической угрозе. В обоих случаях без политических решений на самом высоком уровне и без активного международного сотрудничества проблемы не решить. Однако на индивидуальном государственном уровне возможны варианты.
Швейцария, как знают наши читатели, страна небыстрых решений, и одна из причин этого – принцип прямой демократии. С другой стороны, как проголосовал народ, так и жить будет, и сваливать не на кого. В июле 2017 года правительство Конфедерации предложило новую антитеррористическую стратегию, предполагающую как эффективные превентивные меры, так и ужесточение уголовного наказания. Полгода спустя представители кантональных и коммунальных органов власти представили национальный план действий по борьбе с радикализацией и насильственным экстремизмом во всех формах, который еще через месяц раскритиковала Amnesty International, сочтя, что расширение полномочий спецслужб может привести к нарушению прав и свобод человека.
Тем не менее, законодательный лед, раз тронувшись, не растаял, и процесс хоть медленно, но идет. Совет кантонов уже принял проект нового закона: в целом согласившись с предложениями Федерального совета, он настоял на еще более жестких мерах борьбы с терроризмом, чем предложенные им. Предполагается, что Национальный совет выскажется по этому вопросу 17 июня, в рамках своей летней сессии. Очевидно, что предстоящие дебаты должны будут учесть международную реакцию на обсуждающийся проект закона. Основной повод для критики – угроза правам человека и усиление полномочий полиции. Удивительно, что это неожиданным образом «сближает» Швейцарию с Россией, где 8 июня вступит в силу новый закон «О полиции».
Вслед за несколькими НПО на Конфедерацию обрушился с критикой Совет Европы, причем в непривычно резкой форме. 14 мая, в письме, адресованном двух палатам швейцарского парламента, его комиссар по правам человека – боснийская правозащитница Дуня Муятович – выразила озабоченность расширением превентивных мер, которые окажутся в распоряжении полиции вне судебной процедуры: помещение граждан под наблюдение (физическое или электронное), запрет на путешествия и т.д.
«Я отмечаю серьезное посягательство на свободу передвижений, право на частную личную и семейную жизнь, а также на свободу собраний», что может вылиться в серию запретов, которые г-жа Муятович считает неоправданными, добавляя: «Возможность приказать гражданину находиться под электронным наблюдением или наблюдением через мобильный телефон поднимает вопрос о совместимости таких мер с фундаментальными принципами защиты данных».
Особую озабоченность европейского комиссара вызывает возраст граждан, начиная с которого могут применяться новые, более жесткие меры. Действительно, согласно проекту закона, 12-летний ребенок, определенный как «потенциальный террорист», может быть ограничен в свободе контактов и перемещений. По мнению Дуни Муятович, это противоречит Конвенции ООН о правах ребенка, согласно статьям 37 и 40 которой государство обязано защищать и воспитывать детей, способствуя их социальной интеграции, если они подозреваются или обвиняются в нарушении закона.
Кроме того, по ее мнению, определение «потенциальный террорист» слишком расплывчато и может привести к «навешиванию ярлыка на человека, никогда не подозревавшегося в нарушении закона и на признанного виновным в его нарушении».
Очень похожее письмо с аналогичной критикой направила Федеральному совету Верховный комиссар ООН по правам человека чилийка Мишель Бачелет, чей офис находится, как известно, в Женеве. Об этом сообщила в прошлое воскресенье газета SonntagsBlick, и Федеральный департамент юстиции и полиции Конфедерации подтвердил информацию. При этом спикер департамента отметил, что по крайней мере одно из нареканий безосновательно: Федеральный совет не предлагает создание особых защищенных мест для содержания потенциальных террористов – такая мера, предложенная парламентом, не могла бы быть реализована, поскольку, действительно, в отличие от домашнего ареста, противоречила бы Европейской конвенции прав человека.
Давайте попробуем разобраться. С одной стороны, терроризм – это безоговорочное зло, для борьбы с которым, правда, все средства хороши. С другой, представьте себе, что вас или близкого вам человека без доказательств записывают в «потенциальные террористы», с соответствующей отметкой в «личном деле». От такого ведь не отмоешься!
Мы обратились с вопросом о том, оправданы ли претензии к правительству Конфедерации со стороны правозащитников, к нашему юридическому консультанту Сергею Лакутину. И выяснили, что частично да, поскольку «федеральная полиция может получить слишком много полномочий, и риск ошибок и злоупотреблений велик, особенно если не будет эффективного и жёсткого контроля со стороны судебных органов».
– В принципе, меры, предусмотренные новым законом, уже существуют в той или иной степени и применяются довольно часто, – прокомментировал женевский адвокат для Нашей Газеты. – Речь идёт о домашнем аресте, конфискации паспорта, запрета на выезд из страны, обязательстве отмечаться в полицейском участке, запрете на контакт с определенными людьми. Все это имеется в судебном арсенале, но в рамках уголовной процедуры, а значит, под контролем судьи. В любой уголовной процедуре последнее слово всегда остаётся за независимым судом, который может, к примеру, отменить решение прокуратуры или полиции. В новом же законе подобные меры будут применяться как раз тогда, когда для возбуждения уголовного дела нет достаточных оснований. Соответственно, возникает вопрос о гарантиях, предусмотренных уголовно-процессуальным кодексом: право на адвоката, на ознакомление с документами, право на рассмотрение дела судом, и т.д. И главный вопрос: определение «потенциального террориста». В законе, несмотря на заверения властей, данное определение крайне расплывчатое: «лицо, которое можно подозревать в совершении возможных террористических действий, на основании конкретных и действительных признаков». Если есть «конкретные признаки», почему не открыть уголовное дело, ведь соответствующие статьи имеются?
Действительно, почему? Дождемся 17 июня и узнаем, будут ли в результате критики внесены поправки в текст будущего закона.
