В Большом дворце открылась большая ретроспектива Феликса Валлотона, одного из самых ярких швейцарских художников из когда-либо работавших во французской столице.
|
Grand Palais has inaugurated a Felix Valloton retrospective. He was one of the brightest Swiss artists ever to work in Paris.
Уже к 35 годам Феликс Валлотон был знаменитым и преуспевающим живописцем. Настолько успешным, что французы довольно скоро стали считать его своим, выдали паспорт и внесли в список культурного наследия. Но Валлотон никогда не отказывался ни от швейцарских корней, ни от швейцарского гражданства, что не помешало ему принять щедрое предложение французов.
Феликс Валлотон родился в 1865 году в Лозанне. Его отец работал на шоколадной фабрике, но сладкая жизнь мало привлекала юного Феликса. Страстно увлеченный живописью, в 17 лет он уезжает в Париж, где поступает на учебу в Академию Жюлиана.
В разное время в Академии обучались Матисс, Леже, Боннар, Липшиц, Муха, а также довольно большое количество наших соотечественников и соотечественниц. Вспомнить хотя бы княгиню Марию Тенишеву или, например, будущего лауреата Сталинской премии Евгения Лансере. Но наш сегодняшний рассказ про Валлотона.
Завершив обучение у мэтра Жюлиана, Валлотон оказывается на улице. Чтобы решить свои финансовые проблемы, при этом продолжив самообучение, еще не до конца сформировавшийся художник отправляется в Лувр. Здесь он проводит почти все свое время, копируя картины мастеров. Эти рисунки, которые для него фактически заменяли занятия, он умудряется иногда довольно успешно продавать.
Портрет Достоевского. Феликс Валлотон
Первый успех приходит к нему в 1890 году, когда Париж знакомится с его гравюрами. Он сближается с группой «Наби», и его приглашают иллюстрировать «La Revue blanche», один из самых заметных интеллектуальных журналов. В скором времени ему удается подружиться с Малларме и Аполлинером.
Позднее он возвращается к живописи, и тут его снова ждет успех. Выставки, которые пришлись ровно на самый рубеж веков, окончательно укрепляют его положение. Его картины вызывают восторги восхищения далеко за пределами Парижа – в Санкт-Петербурге, Мюнхене, Стокгольме и Лондоне.
Как это обычно бывает, родина признала своего сына не сразу. Первая персональная выставка Валлотона в Швейцарии была организована только в 1909 году в Цюрихе. Интерес к соотечественнику резко вырос после его смерти .
Готовя выставку в Большом дворце, организаторам пришлось договариваться с очень многими частными коллекционерами, живущими в Швейцарии. Оказалось, что значительная часть картин Валлотона хранится все же сегодня на его родине.
В картинах Валлотона за внешним слоем кажущегося спокойствия часто скрывается сильный эмоциональный подтекст. Буря, запертая в маленькой комнате. Особенно ярко эта черта проявляется в портретах, холодных и суровых. Но также она присутствует и в пейзажных работах. Зато его минималистическая графика ярко обнажает этот контраст.
Лучше любых слов о художнике расскажут его работы. В Париже выставлены картины, написанные почти за 40 лет творческой деятельности.
Выставка продлится до 2 января. Дополнительная информация на сайте Большого дворца.
Le splendide livre-album conçu par Luc Debraine et publié aux éditions lausannoises Noir sur Blanc nous offre la possibilité de voir les visages réels de celles et ceux qui, des décennies durant, ont nourri notre imagination.
Раскол между французской и немецкой частями страны продолжает расти, как принципиальный, так и эмоциональный. Увы, вместе того, чтобы задуматься о его причинах, некоторые романдцы отвергают предъявляемые им претензии, порой противореча при этом самим себе.
Ученые Федеральной политехнической школы Лозанны проследили, как деятельность человека с давних времен вела к глобальному потеплению. Расширение Римской империи, чума или завоевания Нового света оказывали на климат не меньшее воздействие, чем промышленные загрязнения и выхлопные газы. Просто теперь наша планета разогревается гораздо быстрее.
Раскол между французской и немецкой частями страны продолжает расти, как принципиальный, так и эмоциональный. Увы, вместе того, чтобы задуматься о его причинах, некоторые романдцы отвергают предъявляемые им претензии, порой противореча при этом самим себе.