В любой сказке – а мы пытаемся понять, как Швейцария превратилась в глазах многих в страну-сказку, – обязательно есть не только положительный герой, но и зловещий персонаж, типа Кащея Бессмертного. И этот «злодей» в значительной степени предопределяет не только сюжетную канву, но и то, полюбится ли история читателям. В Швейцарии тоже была такая фигура. Вы, конечно, уже догадались, что речь пойдет о Жане Кальвине, ставшем неотъемлемой частью не только швейцарской истории, но и национального мифа.
Знаменитый австрийский писатель Стефан Цвейг писал о Кальвине в 1936 году в своей книге «Совесть против насилия: Кастеллио против Кальвина»: «Далеко за пределы городских стен распространяется зловещая власть этого зловещего человека; города Швейцарского Союза видят в нем важнейшего политического союзника, протестанты всего мира выбирают violentissimus christianus (самого неистового христианина (лат.) – Н. Б.) духовным вождем, князья и короли ищут милости главы церкви, который создал в Европе самую мощную, наряду с римской, организацию христианства».
Идеи кальвинизма оказали влияние на представление о моральных ценностях, на понимание прав и свобод человека и даже на развитие экономики в Швейцарии. Как Кальвина невозможно представить без Швейцарии, так и Швейцарию невозможно представить без этого человека. Более того, мировоззрение этой, безусловно, неординарной личности оказалось настолько жизнеспособным, что привело к формированию целого движения – кальвинизма или аскетического протестантизма, распространившегося далеко за пределы страны. Все, что связано с фигурой Кальвина, на протяжении многих веков было и остается предметом тщательного исследования и изучения - любой документ, связанный с его именем, вызывает огромный интерес.
Жан Кальвин не раз становился героем публикаций Нашей Газеты, а потому мы напомним лишь ключевые вехи его биографии и перейдем к главному.
Родился Жан Кальвин 10 июля 1509 года в городе Нуайон во французской провинции Пикардия, а умер 27 мая 1564 года в Женеве. В 26 лет, в 1535 году, он пишет трактат «Наставление в христианской вере», который годом позже появится в печатном виде. Этот труд становится программой действий для самого Кальвина и манифестом для его многочисленных приверженцев по всей Европе. В начале пути Кальвин – истинный продолжатель дела Лютера, он возглавил процесс преобразования Реформации и придал новый импульс движению.
В 1836 году, спасаясь от преследований католической церкви, он направлялся в Страсбург и заехал в Женеву, намереваясь лишь переночевать в этом городе. Но Гийом Фарель, возглавлявший движение Реформации в Женеве, узнав о прибытии Кальвина, уговорил его задержаться – этот еще достаточно молодой человек представлялся Фарелю идеальной фигурой для совместной борьбы: фанатично предан делу Реформации, к тому же пользуется непререкаемым авторитетом среди ее сторонников.
В качестве места для произнесения проповедей Кальвин избрал небольшое помещение, расположенное на площади Таконнери (place de la Taconnerie), совсем рядом с собором Святого Петра. Это здание бывшей католической церкви, скорее напоминающее часовню, сегодня носит его имя: Аудитория Кальвина. Именно Аудитория станет колыбелью нового элемента мифа о Швейцарии как стране беженцев. Кальвин, нашедший убежище в Женеве, призвал своих соотечественников-протестантов покинуть, как и он, Францию и найти такую страну, где они могли бы не скрывать своих религиозных убеждений. Естественно, многие из тех, кто послушается его совета, оказались в Женеве. За период с 1545 по 1560 год население города удвоилось, Аудитория Кальвина превратилась в приют для вновь прибывших. К этому времени Кальвин давно уже начнет читать свои проповеди в гораздо большем помещении – в соборе св. Петра. Но и он не будет вмещать всех жаждущих послушать великого учителя.
Если в первые годы Кальвин регламентировал, в основном, религиозную жизнь граждан Женевы, то по мере укрепления его власти указы начали распространятся на все аспекты существования. Регламентировалось все: как и сколько молиться, работать, отдыхать; как обставлять комнату; как воспитывать детей; даже то, как проводить свадьбу и похороны – четко определялось, сколько человек может участвовать в траурной процессии, а поминки были строго запрещены.
Новые законы сыпались один за другим. Вот, например, указ от 15 сентября 1581 года. В соответствии с ним всем обитателям города запрещалось использовать золото или серебро для украшения одежды, будь то вышивка или шитье, носить браслеты, цепи и цепочки, пуговицы, кулоны, пояса и другие украшения из золота и серебра; использовать золото и любые камни, в частности, жемчуг и гранаты для любых других украшений и в одежде и носить одежду из шелка.
Запрещалось носить любые шляпы, береты, туфли, тапочки и прочее из бархата, кроме тех, кому это было особо разрешено. Мужчинам запрещалось длинные волосы и волосы, завитые в кудри, а также серьги в ушах.
Око Кальвина было поистине вездесущим. За небольшие прегрешения следовал штраф, за более серьезные – тюрьма, а за очень серьезные – костер. Цель жизни – служение Богу, и все личное, частное не должно мешать исполнению этого высшего долга. Если вы прониклись этой верой, какое значение имеют все ничтожные детали повседневной жизни: что вы едите, во что одеты, где живете?!
Политика Кальвина постепенно становится всеохватной и принимает форму догмы. Он свято верит в то, что именно его мнение – истина в последней инстанции: «Бог даровал мне милость провозглашать, что есть добро, а что — зло», – с поразительной самоуверенностью заявлял он.
Чем объяснить, что жители города, изначально нанявшие Кальвина в качестве всего лишь проповедника, стали безропотными исполнителями его воли? Надо отдать должное Кальвину, он обладал изворотливым умом и сумел превратить таинство причастия в средство принуждения, объявив, что к нему будут допущены лишь те, чье поведение соответствует установленному им кодексу поведения. Тот же, кто не желает ему следовать или отступает от его положений, к причастию не допускается. Если человек упорствует в своем непослушании и не соглашается покаяться публично, он практически становится отверженным: никто не смеет вступать с ним ни в деловые, ни в личные контакты. В итоге такой житель Женевы был чаще всего вынужден покинуть город.
Нельзя не упомянуть и вклада, который Кальвин внес в теорию о предопределении, оказавшую огромную роль на развитие социально-экономических процессов не только Швейцарии, но и в Европе. Основные положения этого учения были сформулированы еще до Кальвина видными деятелями протестантского движения, в частности, Мартином Лютером, верившим, что Бог еще до начала времен определил, кто из людей заслуживает спасения. Кальвин в значительной степени развил и углубил идеи Лютера. Основатель кальвинизма заявил, что не только все происходящее с людьми, в том числе их посмертная судьба, заранее предопределены, но и нет «вообще никаких средств, которые могли бы обратить божественное милосердие на того, кто лишен его волею Бога».
Иначе говоря, человеку заранее предписано все, что он переживет. А значит, совершаемые им поступки не оказывают никакого влияния на то, будет он спасен или нет. Если человек ничего не в силах изменить, он должен лишь безропотно нести бремя жизни и честно выполнять свои обязанности. Отсюда вытекает правило, согласно которому бедные должны терпеливо пребывать в нужде и не изводить себя несбыточными желаниями.
Кальвин также утверждал, что человек может понять, избран он для спасения или нет, по результатам своего труда. Если он добился успеха в мирских делах, - это верный признак, его избранности. Именно это положение учения Кальвина, по мнению многих исследователей, привело к тому, что люди стали прилагать больше усилий для достижения успеха в делах – ведь тогда у них появлялась уверенность в том, что после смерти им гарантировано спасение.
В 1905 году вышла в свет книга немецкого социолога, философа, историка и экономиста Максимилиана Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», в которой содержался тезис о рождении духа капитализма из протестантизма, особенно из его аскетического варианта – кальвинизма. Вебер считал, что именно положение Кальвина о предопределении стало «мотором» современного капитализма, поскольку успех в делах воспринимался последователями Кальвина как свидетельство их избранности.
Сегодня многие исследователи считают, что предопределение не было принципиальным моментом в учении Кальвина, а стало таковым в кальвинизме более позднего времени. Многие указывают на то, что ростки капитализма появились в экономике некоторых стран задолго до Кальвина и до Реформации. Несмотря на продолжающиеся дебаты, в глазах большинства людей Кальвин и его последователи, претворившие учение кальвинизма в жизнь не только в Швейцарии, но и в ряде других стран Европы, оказались предвестниками капитализма как нового экономического уклада.
Правление Кальвина, великого и вездесущего, наложило мощный отпечаток на жизнь Женевы, на века определив нравы города. Придется дождаться 19 века, чтобы увидеть город, где уже не только трудятся и восхваляют Бога, но и живут и даже постепенно учатся радоваться жизни.
В советские времена о Ленине говорили, что он живее всех живых, но сегодня это относится к нему в меньшей степени, чем к Кальвину. Ленин жил всего лишь сто лет назад, а Кальвин – пятьсот. Что сегодня осталось от заветов Ленина? Немногое. А то, что проповедовал Кальвин, вошло в кровь и плоть женевцев. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть, какие дома здесь строят, какую одежду носят, каких моральных ценностей придерживаются.
Жизненные принципы, провозглашенные Кальвином – бережливость, скромность, простота жизни, добросовестный труд – по-прежнему являются для исконных женевцев если не непреложными, то, безусловно, важными.
Что же нового внес Кальвин не только в жизнь Швейцарии, но и в легенду об этой стране?
Как это всегда бывает с мифами, тезис о Кальвине как «зловещей» личности не избежал искажений. Существует немало работ, в которых приводятся свидетельства того, что его жестокость и бессердечность сильно преувеличены. Безусловно, каждая человеческая жизнь бесценна. Но сравним: утверждают, что в 1546 году в Женеве было совершено 58 казней. А за одну лишь Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 года по разным оценкам в Париже погибло около 2000 человек, а по всей Франции в погромах было убито около 30 тысяч гугенотов.
В последние годы подвергается сомнению также и роль Кальвина в Женеве. Некоторые исследователи отмечают, что его влияние на принятие решений Государственным советом – правительством Женевы, было преувеличено. По их мнению, Кальвин был лишь одним из членов исполнительной власти города, пусть и самым влиятельным, но никогда не обладавшим полнотой власти, характерной для подлинных диктаторов. Приводятся свидетельства того, что далеко не всегда Городской совет принимал решения в точном соответствии с указаниями или пожеланиями Кальвина.
Интересно также отметить, что и сам облик сурового Кальвина, лишенного каких-либо эмоций, претерпевает изменения. Появляются сочинения, рассказывающие о том, каким он был хорошим мужем и как нежно заботился о своей рано умершей жене Иделетт и ее детях от первого брака. Выясняется, что Кальвин был способен даже на любовь, правда, оговоримся, платоническую. Очарованный красотой, умом и образованностью герцогини Рене Шартской, дочери короля Луи XII, с которой он познакомился в молодости, во время поездки в Феррару, Кальвин вел с ней переписку до самой смерти.
