Выступление это пройдет в рамках мероприятий по случаю 60-летия ЦЕРНа, поэтому для некоторых меломанов оно могло бы остаться незамеченным, так как афиш в центре города нет. Однако, связавшись с организаторами, мы выяснили, что на концерт могут попасть все желающие. Нам удалось пообщаться в Анной и Криссой, как только они прибыли из Лондона. Молодые музыканты познакомились во время учебы в Бирмингемской консерватории и играют вместе уже почти десять лет. Остановимся подробнее на биографии Анны.
В 2005 году Анна Овсяникова закончила с отличием музыкальную школу при Консерватории им. Римского-Корсакова в Санкт-Петербурге. Ее международный дебют состоялся в возрасте 16 лет в Германии. После этого Анне предложили продолжить учебу во Франции, Швейцарии или Великобритании. Она выбрала Бирмингемскую консерваторию, а затем поступила в Королевскую академию музыки, старейшее музыкальное высшее учебное заведение Англии. Анна выступала с Бирмингемским филармоническим оркестром, симфоническим оркестром Королевской академии музыки, а в 2010 году принимала участие в мастер-классах Захара Брона в музыкальной академии в Сантендере (Испания). Она работала в оркестрах под управлением Семена Бычкова, Лейфа Сегерстама, аккомпанировала Мицуко Утиде, Джулиану Ллойду Уэбберу и Наталье Гутман.
Наша Газета.ch: Анна, у кого Вы учились в Санкт-Петербурге?
Я заканчивала школу у замечательного педагога Елены Ивановны Зайцевой, ее уже нет с нами, к сожалению.
Почему Вы решили не продолжать обучение в России, несмотря на то, что русская музыкальная школа очень высоко ценится во всем мире?
С 16 лет я много прослушивалась, побывала в Швейцарии и Германии, где у меня было два концерта с оркестром. Я поступила в Королевский колледж музыки в Лондоне, но решила не торопиться и сначала закончить школу в Санкт-Петербурге.
То есть, первое предложение Вы получили еще во время учебы, но остались. А что произошло потом?
После окончания школы Елена Зайцева порекомендовала меня своей коллеге Римме Сушанской, ученице Давида Ойстраха. Она преподавала в Бирмингеме, и я проучилась у нее четыре года.
У Вас была возможность после школы поступить в музыкальный колледж во Франции, Швейцарии и Великобритании. Почему окончательный выбор пал на Великобританию?
Действительно, у меня было предложение из консерватории Берна, еще я поступала в Париж к Александру Брусиловскому. Ну а в пользу Англии было сразу несколько факторов. Во-первых, замечательный педагог Римма Сушанская. Во-вторых, в то время папа больше всего работал в Великобритании [Валерий Овсяников – дирижер, работает, в том числе, в Королевском оперном театре Ковент-Гарден], и мы надеялись, что так сможем чаще бывать вместе всей семьей.
Расскажите подробнее о своем международном дебюте, который состоялся, когда Вам было 16 лет?
На самом деле, все произошло случайно. Папа работал в Мюнхене, и мы решили там остаться на лето. Я, конечно, все время занималась, и кто-то из папиных коллег услышал, как я играю, и предложил мне выступить в оркестре. Я подумала: «Почему бы нет?» Мне было 15 лет, и я решила подработать. В перерывах я продолжала заниматься, просто шла в отдельную комнату и учила новую программу. Когда у меня в руках скрипка, я не могу сидеть спокойно (смеется).
Меня услышал дирижер оркестра, и предложил в следующем году сыграть с ними концерт. Сначала один, потом другой – и Вивальди, и Гайдн. Вот так случайно все получилось. Кажется, концерты проходили в Регенсбурге, хотя, честно говоря, не уверена – это было так давно! (смеется)
Вы играете на скрипке итальянского мастера Франческо Гобетти, которую Вам предоставил во временное пользование владелец частной коллекции. Можете рассказать ее историю?
История скрипки, к сожалению, неизвестна. Владелец приобрел ее на аукционе, он собирает скрипки. Когда я попробовала этот инструмент, я сразу почувствовала, что возникла какая-то связь. Скрипка попала ко мне в руки, когда я училась в Академии. Я подобрала к ней смычок – это тоже очень важно – и мне повезло, что я смогла быстро найти смычок, который подошел просто идеально. Потом, когда оказалось, что скрипку надо отдавать, я уже не могла себе представить, что придется с ней расстаться.
В Академии мне сказали, что эта скрипка принадлежит частному лицу. То есть возник некий человеческий фактор, и я написала владельцу, просто чтобы поблагодарить его за этот инструмент. Тогда я даже не думала, что он позволит мне ее оставить. Потом мы встретились, познакомились, он рассказал о себе.
Оказывается, этот человек раньше играл в одном известном британском квартете, они делали премьеры квартетов Шостаковича в Англии, бывали в России, с ними даже сам Шостакович работал. Одним словом, очень интересная личность. Он разрешил мне пока оставить скрипку, я плачу ему небольшую ренту и продолжаю играть. Правда, все равно не могу представить, что однажды мне придется с ней расстаться.
Какие обязательства берет на себя человек, которому доверяют такой дорогой инструмент?
Самое главное – на ней играть, потому что скрипка должна звучать. Скрипка, которая находится в музее, – это, конечно, красиво, но у нее есть свой голос, и ей, как и каждому струнному инструменту, просто необходимо звучать. Ну и, конечно, нужно регулярно водить скрипку к «музыкальному доктору».
На Вашем сайте написано, что Вы любите современную музыку. Каких композиторов любите исполнять?
Пока я училась, я начала активно работать с молодыми композиторами, студентами. В Бирмингеме есть замечательная группа Frontiers, они проводят много концертов современной музыки. Самые любимые композиторы – это Эдвин Роксборо, а еще я очень люблю играть Щедрина, он тоже наш современник. Я всегда стараюсь включать в программу его произведения, если есть такая возможность, когда это может быть интересно организаторам и публике.
А за что именно Вы его любите?
Ну, например, у него есть одно произведение, оно называется «Вариации и тема». То есть, не как обычно – тема, а потом идут вариации, а наоборот. У него чувствуется классическая школа и традиции, но при этом музыка очень своеобразная, интересная, виртуозная. Сама тема, которая идет в конце произведения, звучит строго, практически, как Бах, как хорал, но все вариации до этого носят другой характер – получается такой микс. Это замечательно, если я могу включить в одну программу Баха и Паганини, но если есть возможность провести что-то вроде арки от классической к барочной музыке, для меня это очень интересно.
Вы принимали участие в мастер-классах Захара Брона. Поделитесь впечатлениями?
Это личность невероятного масштаба, очень теплый человек, каждая секунда, проведенная рядом с ним, была на вес золота. Может быть, в музыкальном мире о нем складывается не всегда правильное представление как о педагоге, готовящем учеников, которые ездят на конкурсы и выигрывают их. То есть, в этом есть доля правды, потому что он потрясающий педагог.
Когда я пришла к нему в первый раз на урок, мы как-то сразу поняли, что я не езжу на международные конкурсы. У меня была такая возможность, но просто мне кажется, что конкурс – это что-то другое, как забег лошадей, например. Конечно, музыкальный конкурс имеет отношение к музыке, просто это не для меня.
Мы сразу с Захаром Нухимовичем об этом поговорили. Первое произведение, которое я ему играла, была «Поэма» Шоссона – очень философская музыка. Мы стали работать над этим произведением, и в каких-то вещах он был очень строг, но были и моменты, когда он давал мне выразиться. Например, он показывал, как распределять смычок, буквально, по секунде, а потом говорил: «А теперь сыграй, как ты чувствуешь». Так мы работали над разными произведениями – и над сонатой Брамса, и Паганинианой Мильштейна. Это продолжалось около двух месяцев, это был просто потрясающий опыт.
Ближе к теме сегодняшнего вечера: какие у Вас были в школе оценки по 
физике? Что-нибудь слышали раньше о ЦЕРНе и Большом адронном коллайдере?
(Смеется). Я, кстати, очень интересовалась физикой, когда она только началась в школе, но потом, к сожалению, «скатилась» на четверки. Но о ЦЕРНе, я, конечно, слышала, и даже кое-что читала об этом. Я даже не представляла, что там можно выступить (смеется). Оказывается, там есть замечательный рояль – «Стейнвей». Для меня это очень интересный проект.
Не страшно выступать перед такой своеобразной аудиторией, все-таки физики – не лирики?
Наоборот, очень интересно! Я надеюсь, раз у них есть рояль, значит, они очень любят музыку.
Вопрос к обеим исполнительницам: по каким критериям Вы составляли программу?
Крисса: Мы включили в нее очень интересных композиторов, особенно Шумана и Франка, хорошо известных тем, что они создают настоящий диалог между двумя инструментами.
Анна: К сожалению, с физиками тут нет связи (смеются).
Крисса: Но мы представим программу, которая будем им интересна, и в то же время станет серьезным испытанием для нас. Соната Франка для скрипки и фортепиано – очень известное произведение, которое включают в свой репертуар великие исполнители. А закончить свое выступление мы собираемся более «экзотическим» произведением Пьяцоллы.
Анна: Да, Пьяццола – это более легкая классическая музыка. Мы не хотели делать что-то совсем уж необычное…
Крисса: ... чтобы не напугать ученых (смеются).
От редакции: Оценить программу, которую сегодня вечером представят Анна Овсяникова и Крисса Казма, смогут не только сотрудники ЦЕРНа. Вход на концерт свободный, нужно только обязательно зарегистрироваться, отправив заявку по электронному адресу cernrecital@gmail.com. Мероприятие состоится 30 мая в 19.00 в главной аудитории (здание №500) на территории ЦЕРНа в Мейране (конечная остановка трамвая №18).
