Погружение в «Онегина» | Immersion dans « Onéguine »

Во второй раз за последние две недели «Онегин встал на пути моем», как поет Татьяна в заключительной сцене оперы П. И. Чайковского. Правда, обе встречи произошли по нашему собственному желанию: и в Цюрихе, где мы смотрели оперную постановку, и вот теперь в городке Реннен близ Лозанны, где находится театр Клебер-Мело и где французский режиссер Жан Беллорини поставил спектакль, главную роль в котором играет текст. Премьера состоялась в 2019 году в Театре Жерара Филипа в парижском предместье Сен-Дени.

Мы решили поехать на спектакль в силу нескольких причин. Во-первых, конечно, Александр Сергеевич. Во-вторых, приятные воспоминания о двух ранее увиденных нами постановках 41-летнего Жана Беллорини, обладателя престижнейшей французской театральной премии «Мольер»: его спектакли по «Сну в летнюю ночь» и «Братьям Карамазовым» нам понравились, мы о них с удовольствием рассказывали. В-третьих, перевод Андре Марковича.

О грандиозном проекте стихотворного рифмованного перевода «Евгения Онегина» знаменитым французским литературным переводчиком, проекте, который сам Андре Маркович называет «делом всей жизни», поставив своей целью «заставить французов поверить Пушкину», мы рассказывали вам еще в 2012 году, но сами ни раз еще не слышали этот перевод «живьем», в театральном представлении. В программке спектакля пересказывается история, которую Маркович тогда поведал нам и которую мы с удовольствием повторим. «В русской литературе «Евгений Онегин» - это ведь не книга, это воздух, которым люди дышат. Моя мама знает практически всего «Онегина» наизусть. Она выучила его в блокадном Ленинграде, и пока ее вместе с другими детьми везли в эвакуацию, она успокаивала плакавших, читая им наизусть Пушкина. А ведь ей самой было всего восемь лет! Одна медсестра так была растрогана, что подарила ей свой томик «Онегина», и мама с ним почти не расставалась, пока его не украли в Неаполе. Когда же я гордо принес ей свой перевод, она сказала лишь: «Ну, спасибо». Уточним, что перевод вышел в 2005 году, после 25 лет кропотливого труда.

Отправляясь на заинтересовавший спектакль, мы предпочитаем знать о нем лишь необходимый минимум, чтобы чужие комментарии и оценки не воздействовали на наше собственное восприятие. В Театре Клебер-Мело мы оказались впервые и сразу почувствовали себя в нем уютно благодаря выполняющему роль фойе буфету, в котором подавали борщ, пусть вегетарианский и без пирожков, но все-таки – это сразу напомнило об уникальной атмосфере в парижском театре знаменитой Арианы Мнушкиной, которую Жан Беллорини считает одним из своих учителей. Нельзя было не умилиться, услышав, как молодой капельдинер предупреждал очень пожилую пару: «Спектакль идет два часа без антракта. Может, стоит сходить в туалет сейчас». Пара благодарно кивала. Дальше выяснилось, что такой совет молодой человек давал всем зрителям, независимо от возраста. Но умиление осталось.

Войдя в зал, мы увидели следующее. Сцена оказалась зажатой между расположенными по обе стороны от нее и выстроенными амфитеатром зрительскими скамейками (мягкими и удобными), так что где ни сядь, отовсюду хорошо видно. Артисты уже заняли свои места, и все проходившие мимо зрители здоровались с ними, словно пришли к ним в гости. («В вашем доме, в вашем доме», пропел бы Ленский.) Из декораций: два деревянных стола с украшающими их красивыми подсвечниками с настоящими свечами, плюс пианино. В глубине сцены – довольно размытый, но странным образом узнаваемый пейзаж, безошибочно навевающий унылую пору, очей очарованье, с ее багрецом и золотом. Перед пейзажем – свисающая с потолка круглая белая лампа, похожая на те китайские фонари, что продаются в IKEA. Наверно, это та самая «глупая луна», догадались мы и оказались правы.

На спинке каждого зрительского места висели наушники, назначение которых было под вопросом: неужели спектакль будет идти с переводом? Но нет. Кратко рассказав историю создания «Eugène Onéguine», правильно произнеся по-русски «Евгений Онегин», поведав, что в романе восемь глав и столько-то строф, из которых столько-то (не так много) ушло в купюры при постановке, один из артистов пояснил, что спектакль задуман, как «погружение в текст Пушкина и в музыку Чайковского», и предложил зрителям надеть наушники, расслабиться и получить удовольствие. Что они/мы и сделали.

Трудно представить себе более «условную» постановку, однако впечатление она произвела сильнейшее. Все в ней было – и божество, и вдохновенье, и любовь, и ревность, и предательство, и жизнь, и смерть, то есть все те темы, которые делают классику вечной и понятной всем, особенно при наличии такого прекрасного перевода. Вслушиваясь в раздающийся в наушниках стук копыт подъезжающей тройки, завывание ветра или веселую мазурку, мы невольно делали в голове обратный перевод и восхищались тем, как молодые артисты запомнили все эти десятки строф на французском, точно попадающим в пушкинский ритм… Не будучи большими любителями отсебятины в постановках классических текстов, мы лишь вместе с другими зрителями улыбались объявлявшимся между главами «паузами для массажа ушей, уставших от наушников» и прочим милым шалостям, вполне в духе Пушкина.

Как и при просмотре спектакля «Карамазовы», мы не могли не обратить внимание на публику: зал был полон, все слушали завороженно, ни один человек зал за два часа не покинул, а раздавшиеся в финале овации были выразительнее всех слов. Очевидно, что Андре Маркович с помощью Жана Беллорини и прекрасных артистов добились поставленной цели: франкоязычная аудитория Пушкину поверила! Вы можете убедиться в этом сами, посмотрев спектакль, билеты на который проще всего заказать здесь.