Франсуа Жюно - швейцарский "папа" Пушкина | François Junod, "père" suisse de Pouchkine

Движение пера механического поэта невозможно предугадать. Каждый раз он выводит на своем изящном письменном столике из эбенового дерева и орешника новое, неожиданное сочетание слов, украшает листок рисунком и подписью, поразительно знакомыми. Вероятно, Его Величество Случай, управляющий механизмом, распорядился, чтобы первый в мире автомат, способный двигаться произвольно, получил имя великого русского поэта, хотя и был сделан в Швейцарии по заказу американского клиента.

Франсуа Жюно, изобретатель системы, переворачивающей принципы традиционной механики, с улыбкой замечает, что случай, всегда счастливый, не раз вмешивался в создание Пушкина... Пожалуй, с того самого момента, когда тот самый клиент, рассматривая автомат художника, воспроизводящего серию рисунков, спросил: нельзя ли сделать так, чтобы механизм, созданный руками человека, был способен сотворить нечто совершенно непредсказуемое, неподвластное рассчету?

Наделить автомат-андроид полной свободой творчества: какой вызов мог бы быть увлекательнее, и какое искушение – сильнее для мастера, прославившегося на весь мир своими механическими созданиями? Франсуа Жюно понадобилось семь лет, чтобы отточить стиль Пушкина: довести до совершенства механизм, никогда ранее не использовавшийся в изготовлении автоматов и часов. Результат – первый и пока единственный в мире андроид, которым управляет случай, – перед Вами: Пушкин располагает достаточным запасом слов, чтобы сложить их в совершенно произвольном порядке в 1458 различных стихотворения, по форме напоминающих японские хайку.

НГ: Сходство – и персонажа, и почерка – поразительное. Только в голове не укладывается: как можно запрограммировать механизм «на случай»? Это же парадокс?

Франсуа Жюно: Именно. Не только Вас он приводит в замешательство. Признаюсь, идея механизма, движение которого определяется чистой случайностью, не давала мне покоя. В швейцарских часах строжайшей точности, случаю, конечно, места нет, и потому искать нужно было в другом месте. Пока меня не осенила мысль: колесо удачи! Если возможно существование рулетки, вращение которой определяется случаем, значит, подобный механизм мог бы двигать и автоматом. Потом я осознал, что «русская рулетка» внутри андроида, ассоциирующаяся с револьвером, напоминает о трагической гибели поэта. Поэтому и чемоданчик с аксессуарами автомата – ключами, пером, запасными частями, - мы сделали в виде сундучка для револьверов, в стиле тех, что использовались дуэлянтами в XIX веке.

Одним словом, Пушкиным движет русская рулетка, которая приводит в движение весь механизм? А как конкретно это происходит, если не секрет?

Франсуа Жюно: Совсем не секрет, тем более, что, если Пушкину расстегнуть сюртук на спине, то весь механизм будет налицо. Моторчик приводит в действие пружину, движение которой, в свою очередь, запускает рычажок, вращающий маленькое «колесо удачи». Сила удара по колесу зависит от упругости пружины и скорости моторчика, регулируя которые можно видоизменять «случайность» движения, но никогда нельзя предугадать конечный результат. А чтобы вероятность была еще более непредсказуемой, движению нашей рулетки препятствует механизм хаотического движения, который затормаживает вращение совершенно непредвиденным образом. Чтобы не оставалось сомнения в случайности выбора слов для стихотворения: сами понимаете, чем большая неразбериха определяет движение, тем случайнее оно получается.

Франсуа Жюно снова заводит Пушкина и многочисленные колесики на спине механического поэта приходят в гармоничное движение.

«В зависимости от того, в какой момент останавливается «колесо удачи» внутри поэта, механизм выбирает то или иное звено, воспроизводящее одно из известных Пушкину 24 слов», - продолжает Франсуа Жюно. Правда, грамматика стихотворений, в отличие от случайного выбора слов, запрограммирована: Пушкин все время начинает стихотворение с наречия, затем идет существительное, после которого он переходит на следующую строчку, за ним следуют два прилагательных, еще одно существительное и глагол. После чего поэт набрасывает рисунок на свободном месте первой строки – опять же, не совсем случайно, а в зависимости от существительного, которым строка заканчивается. В действие вступает система, называемая механической памятью: когда автомат пишет существительное на первой строке стихотворения, он уже знает, какой рисунок будет напротив, и потом его воспроизведет. «В распоряжении Пушкина – шесть существительных, шесть прилагательных, шесть глаголов и шесть наречий», - поясняет изобретатель. – «На втором месте, согласно грамматике автомата, все время будут существительные, следовательно, каждому из них соответствует шесть разных рисунков».

Напротив «sorrow», «печаль», - силуэт молодого человека, целующего руку сидящей девушки, напротив «desire», - метафорическое изображение желания: рисунок змеи с головой самого поэта, приближающейся к цветку. «Wisdom», «мудрость», в конце первой строки обязывает Пушкина нарисовать свой знаменитый автопортрет, «memory» вызывает в памяти письменные принадлежности - перо в чернильнице, свечу и письмо. Наконец, плачущая за столом девушка – иллюстрация безнадежности, «despair», а женский профиль – страсти, «passion». Хотя механический поэт сочиняет на английском, все используемые им слова действительно встречаются в стихотворениях настоящего Пушкина, дабы не нарушать достоверность.   

После рисунка автомат воспроизводит одну из двух известных ему подписей Пушкина – единственное, что написано кириллицей. «Кстати, я до самого конца не был уверен в правильности написания», - признается Франсуа Жюно, - «ведь русские буквы мне не знакомы, так что подпись приходилось просто копировать, как рисунок. Если она читаема, то я очень доволен».

Подпись не только хорошо читаема, как и остальные слова, но и в точности воспроизводит оригинальный стиль Пушкина.

Как можно научить автомат писать, да еще и таким красивым «пушкинским» почерком?

Франсуа Жюно: Над этим пришлось поработать. Дело в том, что слова – то есть алгоритм движения, которое необходимо сделать механизму, чтобы они появились на бумаге, «записаны», точнее, «вырезаны» по окружности плоских шайб. Скользящий по ним валик повторяет форму резьбы, «считывает» информацию и передает ее правой руке Пушкина. Она двигается в трех плоскостях: вперед, назад, влево, вправо, вверх, вниз. Нужно было научить его писать каждое слово, к тому же, плавными движениями. Каждую букву я сначала рисовал в увеличенном размере, пытаясь понять, какую форму надо придать шайбе, чтобы в итоге рука поэта воспроизвела то или иное слово. Причем необходимо было правильно рассчитать время движения, чтобы синхронизировать весь механизм. Например, если на букву «А» требовалось десять секунд – это зависит от длины слова и скорости вращения шайбы, - то нужно было просчитать, сколько времени займет та или иная черточка.

Пушкин пишет каким-то необыкновенным пером?

Франсуа Жюно: Дело в том, что сначала он писал ручкой Mont-Blanc, но почерк получался слишком жирным и неразборчивым. Тогда я пошел к другому производителю, Caran d’Ache («Карандаш»), и спросил у директора фирмы, не может ли он что-то мне посоветовать. Он вынул из кармана свою ручку и протянул мне со словами «Попробуйте вот эту». И она сразу подошла, причем идеально! Вот и еще одна игра случая, благоприятствующего Пушкину.

Может быть, название «Карандаш» звучало для русского поэта более привычно, и он предпочел его Монблану? Франсуа Жюно смеется, но нисколько не исключает подобной возможности. По его словам, все предприятие с Пушкиным - мозаика случайностей. При том, что за легким росчерком пера механического поэта – трудоемкая и непостижимая уму работа.

Франсуа Жюно: Казалось бы, принцип рулетки найден, остается его включить в общий механизм... Но не так-то это просто. Ведь нужно найти правильный хронометраж всех действий автомата, связать первое колесико с чередой остальных, с кулачковыми механизмами, отвечающими за грамматику и написание слов... Если честно, когда я смотрю, как Пушкин пишет очередное стихотворение, я сам удивляюсь, сколько разных вещей одновременно он делает: моргает (один раз каждые семь секунд), дышит, следует взглядом за пером, не говоря уже о том, что в то время как он выводит слово, он уже «думает» о следующем. Чернильница на его письменном столике открывается, когда он начинает писать, и закрывается, когда рука останавливается. Когда поэт закончил стихотворение, механизм должен вернуться в исходное положение... Чтобы эти многочисленные движения происходили в одно и то же время и друг другу не мешали, а действовали, как единое целое, необходимо все рассчитать. Построить порядок движений и действий. Пожалуй, это одна из самых сложных вещей – механическое программирование. Когда я демонстрировал автомат в Федеральной политехнической школе Лозанны, мне даже не верили, что он не запрограммирован с помощью компьютера. Но нет, все движения – в колесиках и рычажках, в гармонии механизма.

Пушкин удивительно похож на себя самого... После того как механизм готов, как происходит создание самого персонажа?

Франсуа Жюно: Макет головы сначала делается из глины, затем из него отливается гипсовая форма, по ней лепится оригинал – с помощью формовочного гипса. Это метод прошлых эпох, дело в том, что мы стараемся работать только со старинными натуральными материалами, чтобы они соответствовали самой идее автомата, распространенного в XVIII-XIX веках. Глаза у андроидов, и у Пушкина, – стеклянные, а веки – из кожи ягненка. Когда лицо готово, эстафета переходит к декораторам, портным, кутюрье. Над столиком Пушкина трудились краснодеревщик и позолотчик, одевала его профессиональный модельер, воспроизводя костюм начала XIX века: шелковая рубашка с перламетровыми пуговицами, вышитая золотом жилетка, бархатный сюртук, даже цилиндр и тросточка. В мастерской над созданием андроидов вместе со мной трудятся и другие механики, художники, скульпторы. В каком-то смысле, я выполняю роль дирижера оркестра...

В одеянии и внешней отделке Пушкина чувствуется рука и вкус Жюно-скульптора и художника, интересовавшегося, кроме механики и часового дела, изобразительными искусствами. Даже цвета механизма и костюма сочетаются до мельчайших оттенков. Наследник Жаке-Дро и Виши, изобретателей самых первых автоматов, воспроизводящих человеческое движение, признается: «В андроидах меня всегда привлекал театральный аспект... То, что мне нравится, так это эстетика механизма: когда автомат красивый, он функционирует прекрасно!» Параллельно с посещением Высшей школы изобразительных искусств в Лозанне, Жюно работает с реставратором старинных автоматов Мишелем Бертраном, знакомству с которым он обязан, опять же, случаю. В мастерской Бертрана он и открывает свое истинное призвание: создание автоматов - таких, которые производили сенсацию два века назад и которые сейчас редко где можно увидеть. Желание копировать мэтров очень быстро переходит в желание превзойти предшественников, усовершенствовать механизм, перейти установленные границы.

Для Франсуа Жюно вершина мастерства – в искусстве заставить автомат двигаться так же, как живой человек. Именно в этом – трогательность андроида. «Меня интересуют писатели и художники, потому что их движения можно воспроизвести, практически не искажая реальность. С музыкантами сложнее: невозможно сделать виолончелиста, который играл бы, словно настоящий. Разница все равно будет чувствоваться», - объясняет Франсуа Жюно. – «Пушкин – шедевр для меня самого, я удивляюсь каждый раз, когда наблюдаю за его движениями».

После такого исторического изобретения сложно сделать что-то еще более невероятное?

Франсуа Жюно: Я подумал, после Пушкина, конечно, надо будет сделать что-нибудь посложнее. Не знаю точно, может быть, художника, рисующего абстрактные картины... А пока я продолжу работать над Леонардо да Винчи, но еще не знаю, что он будет делать, и случайно ли.

К слову, абстрактная живопись, экспрессионизм и сюрреализм, казалось бы, столь отдаленные от механических автоматов XIX века, - другая грань творчества Франсуа Жюно. Его "живые" скульптуры - интригующие механизмы в духе Жана Тангли, вдохновленные картинами Хоана Миро и художников-экспрессионистов, - вызывают совсем иные эмоции, чем Пушкин или фокусник, проникнутые ностальгией по забытому искусству механических автоматов. Может быть, в мечте мастера об андроиде, произвольно создающем абстрактную картину, скрывается желание совместить эти два творческих полюса, одинаково притягательных для него...

Клиенты обращаются к Вам, как к  волшебнику, который воплощает в реальность самые безумные фантазии?

Франсуа Жюно: Да, можно и так сказать. В последнее время, было очень много заказов из Японии. Я там известен даже больше, чем в Швейцарии. А вот из России у меня пока не было предложений, хотя я с удовольствием бы погрузился в русскую культуру, над Пушкиным мне очень понравилось работать.

Узнав, что у России был еще и Лермонтов, гениальный поэт, к тому же, рисующий на полях, как и Пушкин, Франсуа Жюно заинтересовался. Может быть, после рисунков Леонардо да Винчи в мастерской Сант-Круа снова будут воспроизводить замысловатые русские буквы?

Поближе познакомиться с механическим Пушкиным можно, посетив мастерскую чудес Франсуа Жюно в нашей фотогалерее.

www.francoisjunod.com