Фонд Gianadda открывает выставку удивительного художника-авангардиста, вырвавшегося за пределы абстракции, чтобы проникнуть в самую сущность материи.
|
La Fondation Pierre Gianadda à Martigny présente la rétrospective de ce peintre avant-gardiste qui a dépassé les frontières de l'abstraction pour pénétrer dans l'essence de la matière.
«Живописное пространство – стена, но все птицы мира летают по ней свободно…» Николя де Сталь - Пьеру Лекюиру
Художник невероятной свободы мысли и кисти, Николя де Сталь создает свой собственный поэтичный язык, исследуя, словно алхимик, неиссякаемые возможности цвета и структуры краски. На его картинах очертания предметов угадываются в абстрактных формах, а цвета, заполняя поверхность полотна, выступают на ней шероховатым рельефом, приоткрывая дополнительные смыслы живописи. На поверхности полотна границы между живописью и скульптурой расслаиваются, уступая место новым формам. Картина перестает существовать в рамках визуального искусства и пробуждает желание провести рукой по поверхности, как по ракушке или песку, словно осязание способно приоткрыть тайну, заключенную художником в краску.
Николай Владимирович Шталь фон Гольштейн родился в семье остзейского барона, генерала русской армии и последнего коменданта Петропавловской крепости. Революция 1917 года вынудила семью барона бежать в Польшу, где родители Николя погибли. Осиротевшего мальчика взяла на воспитание состоятельная русская семья в Брюсселе. В десятилетнем возрасте он поступает в Иезуитскую школу, где начинает страстно увлекаться живописью. После обучения в Королевской академии изящных искусств и Академии Сан-Жиль, Николя много путешествует по Европе, открывая для себя Голландию, Испанию, Марокко, Италию. Во время этих путешествий он знакомится с авангардистскими направлениями, увлекается примитивизмом, но, по собственному признанию художника, гораздо ближе его сердцу были старые мастера: именно живопись фламандских и голландских художников повлияла на его технику и отношение к цвету.
Николя де Сталь буквально вылепливает из красок текстуру живописной поверхности, «эпидермис» картины, определяющий структуру всех нижележащих слоев. В последующие десять лет скульптурная работа с краской станет центральным элементом творчества художника. Де Сталь пройдет путь от уплотнения до полного растворения красок на поверхности. В 1946-1947 годах на его картинах преобладают формы столбиков и палочек, очертания которых к 1949 году становятся толще и насыщеннее.
В начале 50-х годов краски уплотняются еще больше, а эпидермис картины буквально оживает от вибраций линий, напоминающих надрезы и трещины, деформирующие поверхность. В 1951 году в Париже Николя де Сталь попадает на выставку мозаик Равенны: искрящиеся кубики разноцветного камня открывают ему безграничные возможности красок и отражений света, расширяющего пространство. Используя технику, похожую на пуантилизм Жоржа Сера, де Сталь фрагментирует живописное пространство на двух уровнях: физическом – в манере наложения краски – и визуальном. В зависимости от того, смотрит ли зритель на полотно издалека или вблизи, картина воспринимается как мозаичный изразец, из цветных квадратиков которого складываются абстрактные формы, или бесформенная магма цвета.
«Футболисты» знаменуют возвращение к фигуративной живописи и переход к новому этапу в обработке поверхности. С 1952 года, начиная с «Неба в Онфлере», художник чередует на своих полотнах густые плотные краски с прозрачными, туманно-воздушными, пятнами цвета. В пейзажах последних трех лет де Сталь словно переносит на живописную поверхность идею Малларме и Бодлера о тайных «соответствиях» в природе между звуками, запахами и красками. Метафора художника о живописной поверхности, «читаемой» на нескольких смысловых уровнях, «по всей глубине», находит воплощение на его картинах. «Не судите о пространстве по первому впечатлению. Есть маленькие шишечки, полностью сморщенные, запах которых дает нам впечатление бескрайнего пространства, тогда как мы можем прогуливаться по лесу Фонтенбло, задыхаясь в его воздухе, как на крошечном чердаке», - пишет де Сталь своему другу Пьеру Лекюиру. Глубина смыслов и форм – вот, что волнует его в первую очередь.
Пространство на его картинах становится маленькими шишечками, запах которых, а не форма, дает впечатление безграничности. Как замечает один из исследователей творчества Николя де Сталя, деревья на его полотнах, как и фрукты Сезанна, не просто деревья, а нечто большее, заключенное в их форму. Пейзажи 1952-1955 годов различаются по манере исполнения и цветовой палитре: каждый раз пластика поверхности, насыщенность краски и света меняются в зависимости от того, изображена ли на них туманная Нормандия или солнечная Сицилия.
Le splendide livre-album conçu par Luc Debraine et publié aux éditions lausannoises Noir sur Blanc nous offre la possibilité de voir les visages réels de celles et ceux qui, des décennies durant, ont nourri notre imagination.
