В этом году исполняется ровно сто лет с того момента, как в Москве под маркой издательства «ЕУЫ» был издан манифест футуризма «Слово как таковое» с иллюстрациями Малевича и Розановой. Эта условная дата стала считаться днем рождения русского футуризма, поэтому вполне логично, что такое же название было выбрано для проводимой в Женеве конференции, в которой примут участие более 40 исследователей из России, Швейцарии, Франции, Германии, США, Израиля и Украины.
1913 год уникален во многих отношениях: на довольно коротком временном промежутке пересеклись сразу многие значимые культурные явления. Параллельно сосуществовали и развивались разные оригинальные этико-эстетические концепции и движения. В это время творили почти все поэты, которых позже причислят к Серебряному веку или авангарду. Не вдаваясь в сложности классификации и периодизации – эти вопросы вы сможете обсудить на самой конференции – сосредоточимся на футуризме как попытке устроить «революцию слова».
«Футуризм попытался изменить само понимание слова, представив его как звук, а не как средство коммуникации. Для футуристических текстов характерна абстракция и беспредметность, которая также явно прослеживается и в живописи. И «самописьмо» – это одновременно жест художника и жест писателя; слово подобно краске, которая ложится на чистый холст», – уточняет контекст профессор Жан-Филипп Жаккар, заведующий кафедрой русского языка и литературы Женевского университета.
Программа конференции составлена таким образом, чтобы передать эту синтетичность и охватить русский футуризм не только в историческом значении, но и проследить его развитие до наших дней. Как сказал бы Фердинанд де Соссюр, в синхронии и диахронии. Нет никакого сомнения, что имя выдающегося женевского лингвиста не раз всплывет во время предстоящих дискуссий, ведь отказавшись от условных значений, футуристы не перестали использовать слово как знак для передачи смыслов.
Своим появлением футуризм обязан Филиппо Томмазо Маринетти, опубликовавшем в 1909 году в газете Le Figaro свой первый манифест, провозгласивший культ будущего и приход новых ценностей. «До сих пор литература восхваляла задумчивую неподвижность, экстаз и сон. Мы намерены воспеть агрессивное действие, лихорадочную бессонницу, бег гонщика, смертельный прыжок, удар кулаком и пощечину», – писал эпатажный итальянец, чьи последующие выступления в самых разных странах заканчивались скандалами.
Его идеи были быстро подхвачены в России и также стремительно трансформированы под влиянием внутренних культурных традиций. «Русский футуризм отличается от итальянского тремя основными чертами. Во-первых, он гораздо масштабнее. Также в России особое внимание уделялось поискам утопического характера – это хорошо видно в творчестве Хлебникова. И наконец, здесь подробно разрабатывалась проблема национальности и создания вселенского языка на основе славянских», – объясняет профессор Жаккар, специалист по русскому авангарду.
К месту вспомнить запоминающуюся метафору, придуманную поэтом-футуристом Бенедиктом Лившицем, который так описывал современное ему русское искусство: «…навстречу Западу, подпираемые Востоком, в безудержном катаклизме подвигаются залитые ослепительным светом праистории атавистические пласты, дилювиальные ритмы, а впереди, размахивая копьем, мчится в облаке радужной пыли дикий всадник, скифский воин, обернувшись лицом назад и только полглаза скосив на Запад – полутораглазый стрелец!»
Если внимательнее вглядеться в это предложение, то можно отметить точность, с которой описано культурно-историческое положение страны. При этом русский футуризм был гораздо менее политизирован, чем может показаться на первый взгляд. Хотя и с этим можно спорить. Ясно только, что проекции на будущее, составлявшие основу этого движения, потерпели крах.
Конференция «Слово как таковое», организованная при финансовой поддержке Фонда Нева, пройдет в Женевском университете 10-13 апреля. Полную программу докладов вы найдете здесь.
