Кампус Novartis – город в городе | Campus de Novartis, une ville dans une ville

Наши постоянные читатели уже знают, что одним из важнейших городов с точки зрения архитектуры в Швейцарии является Базель, и именно на его периферии, очерченной Рейном с одной стороны и границей с Францией – с другой, располагается корпоративная штаб-квартира одной из крупнейших фармацевтических компаний в мире – Novartis. Здесь трудятся более 8000 человек – цифра, сопоставимая с населением небольшого города. Novartis называет свой район по аналогии с университетами – «кампусом», тем самым подчёркивая его нацеленность не только на производство, но и на научную и исследовательскую деятельность.

Гигант Novartis появился в 1996 году за счёт слияния компаний Sandoz и Ciba-Geigy и с самого начала имел серьезные амбиции в связи с архитектурным обликом нового кампуса. Генеральный план был разработан одним из ведущих швейцарских градостроителей – архитектором итальянского происхождения Витторио Лампуньяни. Взяв за базу классическую сетку городских блоков, Лампуньяни создал чёткие правила застройки, ограничив высоту, ширину и длину каждого квартала. Пригласив лучших мировых архитекторов, он, с одной стороны, определил для них строгий регламент, а с другой предоставил карт-бланш с эстетической и стилистической точек зрения, подкреплённый практически неограниченным бюджетом. В результате в кампусе Novartis оказалась фактически воспроизведена застройка Манхэттенна, где лучшие архитекторы мира также пытаются проявить максимальную творческую выразительность в жёстких лимитах так называемого нью-йоркского блока и строгих (хотя и колоссальных) бюджетов. И эффект получился вполне схожим с нью-йоркским: удивительное разнообразие и экспрессивность одинаковых городских кварталов. Но, несмотря на все достоинства, разнообразие это – немного натужное, и я в шутку называю кампус Novartis «Диснейлендом для архитекторов».

В некотором роде, кампус Новартиса – это слепок с эпохи экономического бума конца 1990-х – начала 2000-х годов, которая ознаменовалась появлением таких феноменов, как «starchitect» и «эффект Бильбао». Что это такое? Starchitect – это героизированная фигура архитектора-«звезды», сродни рок-звёздам или футболистам. К ним относятся Рем Колхас, Заха Хадид, Жак Херцог и Пьер де Мерон, SANAA, Фрэнк Гэри, Тадао Андо, Дэвид Чипперфильд. Под «эффектом Бильбао» принято понимать взрывной позитивный эффект в области туризма и экономики города, вызванный появлением оригинального нового архитектурного объекта - как в случае с Музеем современного искусства в Бильбао авторства Фрэнка Гэри.

Но самыми интересными, на мой взгляд, являются проекты, которые так или иначе не подчинились правилам сетки блоков, заданным Витторио Лампуньяни.

Входной павильон в кампус спроектирован базельским архитектором Марко Серра и уникален тем, что у него полностью отсутствуют несущие колонны и стены из стали или бетона, а весь вес крыши держится на толстых несущих стеклянных импостах фасада.

Центральное и самое яркое здание кампуса – это стеклянный многолистный деконструктивистский «цветок» Фрэнка Гэри с огромной криволинейной лестницей, сложнейшими фасадами и читальным залом библиотеки на верхнем этаже. Другим зданием, не последовавшим жёстким градостроительным правилам, стала белоснежная башня Asklepios от Herzog & de Meuron. Пользуясь положением здания на краю кампуса, как бы намекающим на необходимость появления угловой высотной доминанты, видимой с реки, и своим влиянием в городе, известнейшее базельское архитектурное бюро добилось исключения из правил и получило разрешение в два раза превысить высотный регламент. Благодаря этому Asklepios (по имени греческого бога гигиены и чистоты) – самое заметное здание кампуса. Элегантный фасад из перемежающихся вертикальных колонн-ламелей создаёт эффект муара и делает образ башни меняющимся с разных точек зрения.

Здание японского мэтра Тадао Андо, помимо фирменного бетона с круглыми углублениями – следами от опалубки, имеет уникальную форму острого треугольника, определённую границей участка и отдалённо напоминающую знаменитый дом-утюг в Манхэттене.

Помимо зданий-шедевров, на кампусе создана уникальная среда общественных пространств: «Форум», «Green, «Пьяцетта» и другие. Над ними трудились лучшие ландшафтные архитекторы мира, в том числе Гюнтер Фогт, Джуидо Хагер, Петер Волкер. Здесь и роща из тончайших белых берёзок, и аллея из высоких болотных дубов, и пруды с белыми карпами, и площадь, мощёная неровными кусками скальной породы и многое еще интересного. Помимо ландшафтной архитектуры, на кампусе расположена уникальная коллекция искусства, в том числе гигантские скульптуры Ричарда Серры, павильон Дэна Грэхема, инсталляции Дженни Хольцер и 60-метровое панно Клаудии Комтэ.

Витторио Лампуньяни задумывал свой градостроительный проект как естественную часть города, на улицы, площади и скверы которого будут приходить местные жители и туристы. Но поскольку Новартис занимается высокотехнологичным инновационным производством и высока вероятность промышленного шпионажа, практически с самого начала кампус обнесли забором, создав серьёзную систему допуска, как и в других аналогичных промышленных зонах. Ценнейший кусок города был таким образом отдан исключительно в корпоративное пользование, а в выходные дни и вечерние часы так и вообще абсолютно «выключен» из жизни города, представляя собой мёртвую и пустынную зону – с архитектурой мирового уровня, многомиллионными арт-объектами, роскошными садами и парками. Жаль, не правда ли?