Роман швейцарского писателя Урса Маннхарта «Рысь» полон тонкой иронии, которая пропитывает все горно-лесным туманцем, так что позволю и себе подпустить иронии, сравнив его прозу с соцреалистической. Это ведь идейно выдержанная книга, и переводчик, как в старые добрые времена, довольно отмечает: «Мы становимся свидетелями вечного противостояния умных, глубоко чувствующих людей и агрессивного, жадного до наживы невежества». Сложно с переводчиком не согласиться. Тут и конфликт поколений – борьба немолодого ретрограда с молодым прогрессистом-сыном, и соперничество предприимчивого Вакернагеля с архаичным Феннлером, завершающееся победой «нови», и ясное ощущение «ответственности за окружающий мир» героя Лена с его «альтернативной военной службой», противопоставленной милитаризированности дуболомов. А главное, в центре романа такая благая задача – разведение рысей в Альпах, меж тем как гибнущую экологию так и хочется сравнить с распятием темнокожей женщины – смелый авторский образ, зато накрепко впаянный в матрицу устойчивых представлений современного ему общества.
Для кого-то позиция автора 
покажется спорной. Он не просто гуманист, он безоглядный зверолюб. Он так возлюбил животных, что словно бы присоединился к ним. Ницшеанскому Сверхчеловеку здесь по сути противопоставлен Сверхзверь, полностью слитый с природой и даже в безмолвии превосходящий суетливых и алчных охотников-людишек. В предисловии, обращенном к русскому читателю, Маннхарт объясняет: «В конце XIX века бравые охотники бедной, живущей в основном за счет сельского хозяйства Швейцарии, целиком истребили всех волков, медведей и рысей. Более ста лет страна – ее сельское хозяйство и скотоводство – развивалась без этих хищников. Сегодня активисты и политики заявили о праве этих зверей вернуться на свои исконные территории».
Однако – все вопросы отодвигает легкое дыхание самого повествования. Динамичность сюжета, ирония стиля – это тоже легкость. Ироничен и по-легкому очарователен здесь психологизм, позволяющий смягчить болезненные моменты и закружиться в вихре внутренних переживаний персонажей и даже самой рыси. Музыкальная легкость в тех языковых средствах, к которым прибегает писатель и которые, надо сказать, отлично сумел передать переводчик Святослав Городецкий. Язык накрывает все и всех теплым облаком, язык спасает от ходульности и схематизма, и читать роман я бы советовал прежде всего из-за красоты стиля. «Одинокие кустики стояли у обрыва, как забытые, занесенные снегом овечки».
Казалось бы, простые краски, но сочные – сразу видишь и зверя, и озверевших врагов зверя, и окружившую их природу. «Здоровый как бык и широкоскулый Альфред Хуггенбергер, чьи брови нависали над носом, а короткие, черные как смоль волосы на широкой и толстокожей шее незаметно сливались с растительностью спины, положил на газету свои могучие руки и протянул к стеклянной кружке мозолистые ладони». По собственному признанию, Маннхарт хотел бы писать тем сложнее, чем проще становится язык СМИ. И это намерение работать наперекор многое о нем говорит, свидетельствует о искренности и даже природном бунтарстве. Бунтарство всегда физиологично. «Он знал, что жизнь, как моча, тонкой струйкой течет в вонючий унитаз. Когда она иссякает, кто-то закрывает крышку и спускает воду». Или другая цитата: «Фриц был преисполнен странного чувства. Все казалось ему возможным. Словно мир подчинится его воле, стоит ему только щелкнуть пальцами».
Продолжение читайте на сайте "Сноб".
От редакции: Живя вдали от России, сложно уследить за развитием современной литературы, заметить все новых стоящих авторов. Наше участие в проекте - попытка хоть немного заполнить возможный пробел, пусть кому-то это и кажется бессмысленным. Тех, кому понравилась рецензия Сергея Шаргунова, мы адресуем на его личный сайт за дополнительной информацией.
