На Чеховский фестиваль спустится Туман | Nebbia enveloppera le Festival Tchekhov

«Когда небо опускается низко, мы видим вещи иначе, чем обычно. Мы путешествуем по миру воспоминаний, выдуманных образов, которые мы называем снами для большего удобства».
Даниэле Финци Паска

В этом году на Чеховский фестиваль приехал цирк - не обычный, а волшебный. Новый цирк, или Cirque Nouveau, - так называется направление, родившееся во Франции в 70-х годах. Театральные представления, в которых акробатические номера смешаны с танцем, пантомимой, кукольным театром, музыкой и световыми эффектами открывают безграничные возможности для воображения – и режиссеров, и зрителей. Театр-цирк, акробатический театр, театр снов? Границы жанра размыты, но кто будет гоняться за строгими определениями, когда речь идет о чистой магии? Колдовство, и никакого мошенничества, - так можно было бы определить тему VIII Международного театрального фестиваля.

Театральное лето в Москве в самом разгаре. Волшебник Филипп Жанти вместе с «Болилоком» вновь уводит зрителей на край земли, за пределы сознательного, ловко жонглируя сюрреалистическими образами и головокружительными снами. В мир детства и сказок погружает взрослых лучезарный дуэт - добрый фокусник Жан-Батист Тьере и непредсказуемая, порой и «невидимая» Виктория Чаплин. А на следующей неделе на Чеховский фестиваль опустится туман, совместно наколдованный канадским цирком «Элуаз» и швейцарским театром «Сунил».

Про этот спектакль хочется говорить такими же воздушными словами, как легкие, невесомые танцы, исполняемые акробатами «Элуаз» под куполом театрального неба.

Режиссер швейцарского «Театро Сунил» Даниэле Финци Паска «Туманом» подписывает свою цирковую Трилогию Неба, ставшей реальностью на земле благодаря акробатическим чудесам канадского цирка «Элуаз». После «Кочевников» и «Дождя» - кстати, прошедшего в Москве на прошлогоднем фестивале, сцену окутывает Туман, пронизанный лучами света и музыкой колокольчиков.

Даниэле Финци Паска – мастер создавать образы, захватывающие дух и неимоверно прекрасные, трогательные и воздушные, как мыльные пузыри. Он родился в семье фотографов – и если его прадедушка, дедушка и отец запечатлевали мгновения на пленке, то он в своих спектаклях «оживляет» воспоминания на сцене, под аккомпанемент то грустных, то жизнерадостных мелодий, сочиненных композитором Марией Бонзаниго.

Потому что история, которую расскажут актеры театра Сунил и акробаты «Элуаз» - и печальная, и радостная одновременно. Она о спасительной силе любви и искусства, и о том, что в повседневной жизни, совсем рядом с нами, происходят чудесные вещи, которые только и ждут, пока на них обратят внимание. Но обычно мы проходим мимо, не замечая. Когда хрупкая девочка начинает эквилибристический танец – не на шаре, а в мясной лавке, между подвешенными к потолку окороками, двое проходящих мимо персонажей – мясников – смотрят куда-то вверх, и не замечают ребенка, выделывающего все более экстравагантные номера. Прекрасное – рядом, нужно лишь захотеть увидеть его. Самые обыкновенные предметы в умелых руках становятся волшебными. Тарелочки на шестах кружатся под музыку в лунную ночь, самодельные вертолетики, словно дрессированные, послушно пролетают через обручи артистов.

Чередуя рискованные акробатические номера с развлекательными интермедиями, как это делал традиционный цирк, Даниэле Финци Паска обращается к зрителям – наивно и простодушно, рассказывая о своей родной деревушке, в которой происходят чудеса. Так Шагал рисовал Витебск – город своего детства – с образами цирка и взлетающими к небу от счастья влюбленными. У Даниэле Финци Паска своя картина с влюбленными – исполянющими невесомый танец в космическом пространстве, под лучами звезд. Это один из самых прекрасных образов, созданный виртуозным магом сценографии: с помощью какого волшебства - неизвестно, но так, что весь зрительный зал словно плывет по Млечному пути.

Швейцарский режиссер не любит ограничивать свои произведения понятием жанра. Но вечной темой его творчества остается ностальгия – необъяснимая, возникающая от радуги после дождя или великолепного солнечного заката, окутывающая и дурманящая, как тот самый туман. Ностальгия по чему-то прекрасному, по чему-то родному, может быть, детству, а может быть, тому дому, который существует лишь в нашем воображении.

«Меня с детства зачаровывала акробатика. Завораживал жест, бросающий вызов законам гравитации, в котором есть сила, легкость, точность, синхронность действий, доверие, неожиданность и риск. Я люблю «невыразимое» театра, завуалированное, жест, остающийся невидимым. Чтобы рассказать о моем путешествии в детство, каждый раз придумываемом заново, я использую геометрические формы и прозрачность акробатического театра, который труппа невероятных артистов танцует на сцене», - рассказывает Даниэле о «Тумане».

Спектакли он создает из «чудесных легких мгновений», рассыпанных камешек-воспоминаний, которые сердцу дороже, чем бриллианты. Он ищет образы, как «ищут грибы»: все зависит от того, какие грибы хочешь собрать – то есть какие впечатления и ощущения хочешь передать. Удивительно, насколько процесс создания спектакля созвучен с идеей прекрасного, которое прячется рядом и ждет, чтобы его нашли.

Зрители тоже участвуют в представлении бродячего цирка – в качестве зрителей. По традиции «театра ласок», придуманного Даниэле Финци Паска и Марией Бонзаниго, к зрителям относятся с нежностью и вовлекают их в действие, чтобы они прочувствовали происходящее. Что же, силе прекрасного сопротивляться невозможно. Хочется то петь на итальянском диалекте вместе с актерами, то кричать, то плакать, то смеяться. И – верить в чудесное и волшебную силу искусства.

И последнее: перед спектаклем Вам дадут белый платочек. Зачем? - Узнаете.

"Туман" на Чеховском фестивале

Nebbia