Фигура умолчания. «Магда Тоффлер» Бориса Никитина | «Magda Toffler – Essai sur le silence» de Boris Nikitin
Борис Никитин родился в Базеле в семье еврейских иммигрантов со смешанными украинскими, словацкими и французскими корнями. Автор и режиссер, работающий на немецком языке и уже с 2007 года уделяющий большое внимание проблеме идентификации, в 2020 году он был удостоен Швейцарской театральной премии. Его новый моноспектакль – камерный по сюжету и формату. Но рассказанная в нем личная история настолько необычна и увлекательна, что держит во внимании даже большие театральные залы.
Наличие семейной тайны – не такая уж редкость сегодня. Кто-то уже взрослым узнает имена своих настоящих родителей, а кто-то по чистой случайности, разбирая шкафы, достает оттуда скелеты, связанные с далекими предками. Так и Борис Никитин несколько лет назад открыл, что в жизни его любимой бабушки были свои белые пятна. Рассказ о том, как он об этом узнал, что при этом чувствовал, на какие мысли его это навело и как изменило его жизнь, и составляет суть его нового спектакля «Magda Toffler. Versuch über das Schweigen» («Магда Тоффлер. Эссе о молчании»).
Вторая мировая война стала болезненным опытом как для непосредственных ее участников, так и для тех, кого она затронула лишь по касательной. В 1944-1945 годах бабушка Бориса Никитина, тогда совсем юная девушка, в течение месяцев пряталась в ангаре в Словакии, большинство членов ее семьи погибли в нацистских концлагерях. Как и многие невольные свидетели тех событий, в советские времена она не любила вспоминать об этом, повторяя лишь, что ее отца арестовали и отправили в лагерь за помощь партизанам. После войны ее жизнь сложилась внешне вполне благополучно: она занималась любимым делом и сделала карьеру, став профессором химии, завела семью. Лишь после ее кончины в возрасте 87 лет Борис внезапно узнал о своих еврейских корнях и о том, что у него есть родственники, о существовании которых он и не подозревал. Что заставило его задуматься, меняет ли это знание что-то в его жизни и самоидентификации.
Форма спектакля Никитина обманчиво проста. По сути, это монолог, который режиссер читает с листа из разных точек сцены. Он не обращается к публике напрямую, но как будто размышляет вслух, что создает особую доверительную атмосферу и заставляет вслушиваться в каждое слово. Зрители быстро замечают, что смена дислокации перформера неслучайна и связана с тем, как частная история вплетена в общемировую: история бабушки Магды и личная рефлексия Бориса «окружены» пересказом фрагментов позенской речи Гиммлера об окончательном решении еврейского вопроса. Это позволяет совершенно по-другому взглянуть на вопрос молчания, который является одним из ключевых в спектакле: ни один из участников того зачем-то записанного на пленку совещания не сказал ни слова против и затем по возможности скрывал информацию.
В своем новом спектакле на эту безусловно волнующую его тему (здесь стоит вспомнить его «Versuch über das Sterben»/«Эссе об умирании», посвященный истории болезни и смерти его отца и собственному каминг-ауту) Никитин рассуждает о том, как в современном театре работает сама категория вымысла; насколько театр способен отражать жизнь и исследовать ее. Его волнует, что является настоящим в нашем мире условностей, недоговоренностей и умолчания. Никитин выбирает для этого разговора наиболее честную позицию: он препарирует сам себя, то есть объект, который лучше всего знает. В итоге точно так же, как частная семейная история вплетается в большую всеобщую Историю, рефлексия режиссера о своем ремесле, о правде и быстро меняющейся реальности резонирует с размышлениями многих зрителей в зале.
От редакции: Следующий показ спектакля «Magda Toffler. Versuch über das Schweigen» состоится 14 мая в Берне в рамках фестиваля Auawrleben/Birthright. Найти практическую информацию и заказать билеты можно здесь.