«У войны не женское лицо» | « La guerre n'a pas un visage de femme »

Сегодня не до цветов и не до разговоров о равенстве полов и зарплат, или о чем там еще обычно говорят 8 марта. Сегодня речь может идти только об одном фундаментальном праве – праве на жизнь, только об одном универсальном чувстве – любви.

Начнем с небольшого отрывка из книги Светланы Алексиевич, вместе с другими лучшими писателями нашего времени подписавшей обращение к тем, кто говорит на русском языке.  Отрывок этот – фрагмент разговора Светланы Александровны с историком.

«– Когда впервые в истории женщины появились в армии?

– Уже в IV веке до нашей эры в Афинах и Спарте в греческих войсках воевали женщины. Позже они участвовали в походах Александра Македонского.

Русский историк Николай Карамзин писал о наших предках: «Славянки ходили иногда на войну с отцами и супругами, не боясь смерти: так при осаде Константинополя в 626 году греки нашли между убитыми славянами многие женские трупы. Мать, воспитывая детей, готовила их быть воинами».

– А в новое время?

– Впервые – в Англии в 1560–1650 годы стали формировать госпитали, в которых служили женщины-солдаты.

– Что произошло в ХХ веке?

– Начало века… В Первую мировую войну в Англии женщин уже брали в Королевские военно-воздушные силы, был сформирован Королевский вспомогательный корпус и женский легион автотранспорта – в количестве 100 тысяч человек.

В России, Германии, Франции многие женщины тоже стали служить в военных госпиталях и санитарных поездах.

А во время Второй мировой войны мир стал свидетелем женского феномена. Женщины служили во всех родах войск уже во многих странах мира: в английской армии – 225 тысяч, в американской – 450–500 тысяч, в германской – 500 тысяч…

В Советской армии воевало около миллиона женщин. Они овладели всеми военными специальностями, в том числе и самыми «мужскими». Даже возникла языковая проблема: у слов «танкист», «пехотинец», «автоматчик» до того времени не существовало женского рода, потому что эту работу еще никогда не делала женщина. Женские слова родились там, на войне…»

Кто бы мог представить себе, что сегодня сыновья и внуки женщин, бок о бок воевавших во время Великой Отечественной войны, защищая общее для них Отечество; вместе получавших похоронки; вместе работавших в тылу и рывших окопы; вместе восстанавливавших страну после разрухи и выходивших на праздничные демонстрации с плакатами «Миру – мир» и «Нет войне», оказались сегодня по разные стороны баррикад. В это просто невозможно поверить, и я думаю, что многих наших читателей не покидает ощущение, что происходящее – страшный сон, а проснуться никак не удается. Мамы, чьи дети воюют, – ничего нет ужаснее нет их ожидания, их горя и отчаяния. А потому главные наши мысли сегодня – о них.

Все мы, бывшие соотечественники, объединены, несмотря ни на что, общей культурой, любовью к литературе, к поэзии, которая в худшие советские времена спасала многих от того, что теперь принято называть депрессией – мы о таком слове и не слыхивали. И вот все последние дни крутится в голове это написанное в 1855 году стихотворение Николая Некрасова, лучше которого не скажешь:

Внимая ужасам войны,
При каждой новой жертве боя
Мне жаль не друга, не жены,
Мне жаль не самого героя…
Увы, утешится жена,
И друга лучший друг забудет;
Но где-то есть душа одна –
Она до гроба помнить будет!
Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости и прозы
Одни я в мире подсмотрел
Святые, искренние слезы –
То слезы бедных матерей!
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей…

Разумеется, мы думаем сегодня и о женах, и о сестрах, и о дочерях, и о подругах…Так сложилось, что большинство читателей Нашей Газеты – это читательницы. Именно Вы, дорогие дамы, активнее всего хвалите нас и ругаете. Именно от Вас в эти безумные дни мы получаем больше всего конкретной, полезной информации об организуемой в Швейцарии помощи пострадавшим, о планируемых акциях протеста, благотворительных концертах. В редакцию приходит немало личных сообщений, в которых вы делитесь своими проблемами, обращаетесь за помощью и сами ее предлагаете. Мы очень ценим ваше доверие и бываем счастливы, когда получается что-то сделать. Вот самый последний пример: в редакцию обратилась жительница украинского города Лисичанска Виктория Стихарева – по ее собственным словам, «просто больше некуда обратиться». Проблема была в том, что в течение двух недель не удавалось связаться с родственницей, живущей в маленьком городке в кантоне Люцерн – телефон отключен, никаких иных контактов нет. Сами понимаете, как волновались люди, думали уже о худшем… Что было делать? Позвонили читательнице из Женевы Ларисе К., объяснили ситуацию. И уже через два дня получили «отчет»: Лариса связалась с полицией Люцерна, объяснилась на смеси французского с английским… Полицейские, по ее словам, «оказались молодцы, сразу подключились – поехали в городок, нашли дом с закрытыми ставнями… Обзвонили морги и больницы и в итоге разыскали Светлану с мужем в одной из них – на лечении». Контакт между родственниками установлен, спасибо Ларисе и люцернским полицейским за неравнодушие.

А буквально вчера мы получили письмо от нашего давнего знакомого Пьера Жаккара, основателя и председателя швейцарского отделения «Ночлежки», некоммерческой организации, помогающей бездомным в Санкт-Петербурге. Его сердце тоже в эти дни не на месте. Пьер прислал в редакцию несколько фотографий, сделанных в Москве директором московского отделения «Ночлежки» Дарьей Байбаковой, и разрешил процитировать выдержки из их переписки. «Нет больше ни независимого телевидения, ни радио, «Эхо Москвы» не работает. С самого начала войны я все время испытываю ощущение тошноты. Вчера не было сил выйти на улицу, словно силы разом меня покинули. Я не должна употреблять слово «война», ведь можно получить 15 лет тюрьмы, - пишет Дарья. – Перед тем, как выйти из дома, я проверяю, на месте ли документы. Наклеила на стекла машины плакатики со словами «Нет войне-Non à la guerre», написанными фломастером. Нарисовала украинский флаг в форме сердца. Документы проверяю, так как ожидаю ареста. Мама попросила снять плакаты. Она боится, что меня арестуют. Я ее успокаиваю, говорю, что долго они и так не продержатся, кто-то их быстро сдерет, хотя и надеюсь на обратное. Но мама всегда боится. Поругалась с папой. Мы обсуждали нападение. Папа смотрит телевизор и ругается, что мы ничего не понимаем. Я стараюсь совсем не говорить с ним о политике, я хочу сохранить мир, хотя бы в семье. Наши родственники, у которых мы столько раз бывали в Одессе, уехали из города. Сегодня они где-то на границе с Молдовой. Я пишу им, интересуюсь, но понимаю, что этим не поможешь».

А нам кажется, что поможешь – и словами поддержки и утешения, и отправкой гуманитарной помощи, и сочинением стихов. Главное, чтобы каждый делал, что может. Главное – делать!

Наши дорогие читательницы! В этот совсем не праздничный день мы хотим просто сказать вам, что очень вас любим, и пожелать вам сил и терпения… Держитесь, наши дорогие!