Женевская «Романовская» гостиница |L'hôtel des Romanov à Genève

Если глядеть на правый берег озера и Роны с моста Мон-Блан или с рейда, то в череде величественных домов – в основном, гостиниц, - сооруженных в разгар строительного бума середины XIX века, замечаешь один-единственный «вставной зуб», коробку 70-х годов века ХХ-го. Расположена эта коробка чуть ли не на самом видном месте, на углу одноимённых улицы и набережной Мон-Блан, напротив роскошного отеля «Берг». Даже не будучи знатоком архитектуры, понимаешь, что тут что-то не так, и не могли во второй половине ХХ века, в центре плотно застроенной Женевы воздвигнуть здание на каком-то пустыре. Тут что-то находилось раньше...

С тех времён, когда автор этих строк впервые, без малого тридцать лет назад, оказался в Женеве, он узнал от старожилов, что место это действительное не было пустым. На нём возвышался шикарный «Hôtel de Russie», гостиница «Россия» по-нашему, и название такое отель якобы получил из-за того, что останавливались в нём во время своих европейских путешествий российские Великие князья, то есть члены Дома Романовых. Гостиница была разрушена в 1960-х годах... Может, из-за русофобии властей, не терпевших ничего русского, как предполагали одни мои собеседники, а может из-за того, что Великие князья почему-то перестали ездить, как горько шутили другие.

Сейчас, когда падению Романовых исполняется ровно век, автор вспомнил о женевской, якобы «Романовской», гостинице и разобраться в ее истории. Картина вырисовывалась ясная. Как трёхсотлетняя династия и тысячелетняя монархия были разрушены и забыты в один миг, так и женевская память о «высочайших визитах» была молниеносно уничтожена, да так, что память об «Императорской Российском отеле» навсегда улетучилась из «города на краю озера».

В поисках достоверных сведениях о «Романовской» гостинице автор обратился к архивам, и здесь его ждал сюрприз. Исторической документации об отеле практически не осталось, но не по чьему-то злому наущению – просто во времена строительства, в середине ХIХ века, сдавать в какое-либо ведомство и там архивировать архитектурно-строительные документы было в Женеве не обязательно. А если здание до наших дней не дожило, то и сохранять ни любителям старины, ни архитекторам, ни владельцам было нечего. Поэтому большая часть материалов настоящей статьи основывается на вторичных источниках – на исследованиях женевских историков и историков архитектуры, исследованиях, впрочем, не очень объёмных.

Здание на углу улицы и набережной, со внутренним двориком – который несмотря на перестройку, как назывался, так и называется square du Mont-Blanc, было сооружено в 1855 году по планам известного женевского архитектора Жозефа Коллара (1810‒1894). Здание прожило бурную жизнь. Построено оно было на участке, принадлежавшем знаменитому женевскому политику Джеймсу Фази (1794‒1878), чьим именем стали потом называть целую эпоху в истории города и кантона, причём участок этот он получил в 1850 году в дар от властей именно за свои заслуги перед Женевой. Сам Фази и начал тут строительство на свои деньги, взяв кредит в 600 тыс. франков в основанном им же Главном учётно-кредитном банке (Banque générale d’escompte et de crédit).

Гостиницей здание стало лишь в 1869 году, а с 1856-го в нём находился так называемый «Клуб иностранцев» («Cercle des Etrangers»). Подобным эфемизмом в не забывшей тогда ещё кальвинистские привычки Женеве именовали казино – ведь только иностранцы, а не добропорядочные женевцы могли посвящать своё время азартным играм и другим подобным удовольствиям! Открытие «Клуба иностранцев» вызвало протесты женевской общественности, чем не могли не воспользоваться политические противники Фази. И в конце концов, дом на углу улицы и набережной Мон-Блан сначала погубил политическую карьеру знаменитого женевца ‒ его больше никуда не избирали, а затем и разорил его. Клуб был убыточен и закрылся в 1864 году, а принадлежавший Фази банк лопнул в 1869-м. После закрытия клуба здание арендовали для разных собраний – именно там, например, проходил в 1867 году «Конгресс мира», где блистали Гарибальди и Бакунин и откуда в гневе сбежал живший неподалёку Достоевский, описавший увиденное как «бестолковщину»… После эпохи казино и революционеров дом сменил владельца, и 11 сентября 1869 года открылся как гостиница с полным именем «Grand Hôtel de Russie et Continental».

Гостиница получила такое название только по некоей «гостиничной» традиции, когда отелям давали имена великих держав, чьи подданные к тому же должны были составлять значительное число постояльцев (отели «Франс» или «Англетер» существовали и существуют во многих городах). В доступных исследователям записях постояльцев 1890-х годов «Гранд Отель де Рюсси и Континенталь», действительно, изобилуют жители Петербурга, Москвы, Варшавы, Киева и других населённых мест Империи. По 1870-м годам данных нет, но весьма вероятно, что русские подданные уже и в первые годы существования отеля проживали на набережной Мон-Блан – демократизация российского общества, сделавшая возможными поездки в Европу тогдашнего «среднего класса», уже началась. При этом никакого отношения к Российскому государству отель никогда не имел, и никакие частные лица ‒ российские подданные среди его владельцев не числились. В оформлении интерьеров отеля русская тема тоже никак не прослеживалась. Единственная сохранившаяся до нашего времени часть интерьера ‒ два сфинкса с парадного входа работы скульптора Франсуа Лемперёра установленные ныне в начале пешеходной части улицы Мон-Блан ‒ с Россией тоже не связана.

К моменту сноса отеля ровно через сто лет после открытия здание обросло легендами, но людям из «Страховой компании Цюрих» («Zurich Insurance Company»), которые в ноябре 1968 года приобрели гостиницу за 6 миллионов 200 тысяч франков, для того, чтобы разрушить, сантименты были чужды. То осенью во время некоего обеда или приёма неназванные менеджеры высшего звена «Цюриха» радостно делились легендами с собеседниками (запись содержания бесед попала в Государственный архив Женевы), но эмоций эти известия у них никаких не вызывали. Восхищены были только собеседники, и легенда, прямо или косвенно питавшая все слухи о «многочисленных членах семьи Романовых», создавалась, видимо, так. Анонимный собеседник анонимных же цюрихских менеджеров помечал с их слов, что якобы книга записи постояльцев сохранилась практически со времен превращения здания в гостиницу. Она весила около 15 кг, и в ней можно было встретить знаменитые имена, в том числе и многих членов Дома Романовых.

Книгу записи постояльцев, которая, действительно, примерно столько и весит, можно получить на руки в Государственном архиве Женевы, куда она была сдана как раз компанией «Цюрих». Однако книга эта ведёт отсчёт постояльцев вовсе не с 1866 года, а с сентября 1896 по конец 1901-го. Других подобных книг при этом сдано не было. Так что, если указание на одну-единственную 15-килограммовую книгу верно, она никак не могла вестись с начала существования гостиницы.

«Многочисленных» Романовых на этих страницах мы также не встретим. Даже вообще не встретим. Разве только их близких родственников. Так, в ноябре 1896 года в «Hôtel de Russie» останавливался принц Константин Петрович Ольденбургский (1850‒1906) с супругой и свитой. Супруга, указанная без имени «Её Высочество принцесса Ольденбургская» на деле, кстати, «Высочеством» не была: морганатическая супруга принца княгиня Агриппина Константиновна Дадиани (1855‒1927) носила в браке титул графини Зарнекау. В мае 1899 года «принцесса Ольденбургская» останавливалась там одна. Другие, известные с начала 1870-х годов и вообще-то не очень многочисленные, приезды членов семьи Романовых в Женеву, судя по всему, никак с отелем связаны не были. Ни до, ни тем более после Февраля 1917-го.

Другая легенда, благоговейно передавшаяся из уст в уста и от владельца к владельцу, рассказывала о «сокровищах Романовых», спрятанных где-то в отеле. В легенду верили до того свято, что перед сносом стены здания тщательно и безуспешно простукивались. Гостиничная мебель была или распродана, или частью, видимо, просто выброшена, однако некоторые стулья из «Hôtel de Russie», попали в Русскую Крестовоздвиженскую церковь и находились там по крайней мере до нынешнего ремонта. Памятуя об известном литературном сюжете, автор колебался ‒ нужно ли ему прилагать к статье фотографии этих стульев, а то вдруг кто-нибудь соберётся ломать мебель в храме в поисках зашитых в обивку сокровищ. Но искателей кладов стоит ещё раз заверить: не ищите ничего ‒ Романовых в «Романовской» гостинице не было…

Идея написать о «Романовской» гостинице в связи с годовщиной Февральской революции оказалась, в принципе, обманной ‒ ничего общего между Романовской династией и зданием не нашлось. Разве что сама печальная история разрушенного дома и его почти стёртых из памяти архивов очень «русская» и «революционная». Сколько у нас в Отечестве будет стёрто и разрушено, начиная с февральско-мартовских дней столетней давности.