«Пять русских историй» | «Cinq histoires russes»

Если театр начинается с вешалки, то книга – с обложки. Однако и то, и другое бывает обманчиво: за шикарным гардеробом может скрываться никудышный спектакль, а за богатым переплетом – скучный текст. Поэтому, увидев в витрине книгу, о которой пойдет речь, не поджимайте сразу губы и не переводите взгляд, а присмотритесь внимательнее: китчевая матрешка торчит не из старшей своей «сестры», а из… ручной гранаты. Так что лубком тут и не пахнет.

Автор – литератор (переводчик, эссеист, последняя ее работа посвящена Стринбергу), обладатель многих профессиональных наград, однако в роли именно писателя она выступила впервые. Как и многие дебютанты, в основу сюжетов собранных в сборник новелл легли реальные истории из ее собственной жизни или жизней близких ей людей.

Мы не может назвать это «большой литературой», да Елена Бальзамо на это, кажется, и не претендует. В предисловии к сборнику она говорит, что хотела воссоздать то собранное по крупинкам прошлое, о котором в ее семье, как и в большинстве советских семей, говорить было не принято. «Я пыталась воссоздать обстановку, ощущение, состояние духа: страх, от которого нелегко избавиться и который трудно пережить вновь, когда исчезли его причины. Особенно если этот страх, пересекший жизни трех поколений одной семьи, кажется очень старой историей».

Мы прочитали эту книгу с удовольствием и сразу захотели поделиться ею с окружающими франкофонами, уверовав, что она поможет им лучше понять нас самих, начав с понимания того, почему, как пишет автор, «в советской России разумные люди научились не задавать вопросов», что такое ПМЖ, «внутренняя эмиграция», «вражеские голоса» и их старательная «заглушка». Наиболее пытливые попытаются, возможно, разобраться в особенностях двух реальностей, сосуществовавших в СССР, в природе неискоренимого страха его жителей и в изысканных методах, применявшихся властью для их, этих жителей, физического и морального уничтожения.
 
Основная прелесть сборника, на наш взгляд, в непритязательности и искренности стиля автора, который словно рассказывает свои семейные легенды каждому читателю лично, в разговоре по душам, где-нибудь на кухне. Доверительность тона подчеркивается и оформлением, в котором использованы как личные документы (например, почетная грамота отдыхающего в пионерском лагере), так и общеизвестные советские марки – кто из среднего и старшего поколений наших читателей не собирал их, аккуратно, с помощью специального пластмассового пинцета засовывая в солидные кляссеры?

Да и сами тексты – понятны, все персонажи – узнаваемы, а потому читатель испытывает, одновременно и вперемешку, радость от встречи, неподдающуюся никакому логическому объяснению ностальгию и чувство облегчения оттого, что все описываемое уже в прошлом. У кого в квартире не было громоздкого радиоприемника, прижавшись к которому ухом, наши деды пытались расслышать «голоса»? У кого не было провинциального родственника или знакомого с «туманной» биографией или любимого профессора? Кто из россиян не испытывал восторга перед экзотической красотой Кавказа и почтительного уважения к «западной» Прибалтике? Кто из наиболее любознательных и отважных на зачитывался по ночам доставшимися по случаю или перепечатанными под копирку запрещенными книгами, "ложь" которых часто была гораздо убедительней окружающей "правды"?

На примере собственных родных – и прежде всего бабушки, значительная часть жизни которой прошла в лагерях и ссылках – Елена Бальзамо в доступной форме показывает весь тот повседневный ужас, который выпал на долю поколения, сумевшего, несмотря на все испытания, сохранить умение радоваться, дорожить дружбой и просто быть счастливым. Дочитав книгу, испытываешь досаду, прикидывая все вопросы, которые сам мог бы задать и не задал ушедшим уже людям, и хочется спешить к тем, кто еще рядом, не боясь услышать в ответ на «Почему ты мне не раньше не рассказывал?» - «А ты не спрашивал!».